Читать «Посмертные мытарства» онлайн - страница 34

Глава 10

Открыв глаза, Никодим обнаружил себя лежащим на холодном каменном полу какой-то грязной квадратной комнаты с решётчатым окном. Здесь не было даже проваленной железной койки и ведра в углу. Он был один, и никакой мебели в камере не имелось. У него ныла голова, но в остальном пленник чувствовал себя довольно бодрым и здоровым... пока на него ледяной волной не накатили воспоминания о последнем дне в Аду. Припомнив своё безнадёжное положение, прикинув безрадостные перспективы, Никодим тяжело вздохнул и обхватил руками голову. Однако долго кручиниться ему не позволили: уже через пару минут в коридоре послышалось чьё-то шарканье, потом заскрипел ржавый дверной замок, и в комнату просунулась волосатая бесовская морда с каким-то поистине козлиным выражением на ней. Совершенно круглые глаза, приплюснутый нос и непрестанно двигающаяся нижняя челюсть довершали сходство с рогатым парнокопытным. Он по-хозяйски ввалился в грязную камеру, грубо сгрёб арестанта за шкирку и легко потащил за собой, словно тот был мешком картошки. Сопротивление было бесполезным ввиду просто невероятной силищи этого тщедушного "козла", так что Никодим быстро покорился судьбе, позволив протащить себя вдоль всего длинного прохода и зашвырнуть внутрь какого-то огороженного кривым частоколом двора. Здесь стояла жуткая вонь, и под ногами хлюпала размазанная грязь вперемешку с навозом.

- Будешь работать здесь, - прорычал "козёл". - Вот тебе ведро, перетаскаешь вон ту кучу навоза от того забора вот к этому.

- Зачем? - удивился Никодим такому идиотскому заданию. Никакой разницы между заборами он не видел, а куча была огромная и зловонная.

- Сказано - перетаскивай! - рявкнул бес и захлопнул за собой дверь, оставив несчастного пленника одного.

Никодим медленно встал, взял ведро, порыскал глазами в поисках лопаты, однако за неимением оной быстро догадался, что работать предстоит прямо руками. При ближайшем рассмотрении навозной горы у него запершило в горле от вони, кроме того, вокруг непрестанно кружились полчища зелёных жирных мух, которые то восходили вихревыми потоками вверх, то низвергались зудящей лавиной вниз. К горлу стала подкатывать тошнота.

"Ну, уж нет, - проговорил про себя пленник, - пусть делают со мной что хотят, но этакой дрянью я заниматься не намерен!" И, гордо заняв на квадратном дворе самую дальнюю позицию от зловонной кучи, Никодим уселся на пустое ведро и стал ждать. Сначала он злился, но гнев быстро иссяк, так как выражать его было некому; затем он начал храбриться и убеждать себя, что не всё ещё потеряно, что он выдюжит, и всё такое, но это тоже скоро прошло; после этого настроение его упало и накатило некое тупое безразличие и усталость. Он всё ждал, что снова откроется дверь, а из-за неё вылезет козлиная морда беса и начнёт костить его почём зря за лень, может даже его изобьют и забросят вновь в одиночную камеру... Но наступил вечер, а никто так и не пришёл. Серое небо потемнело, затем вновь окрасилось сероватыми сумерками здешнего рассвета на востоке, а Никодим всё сидел в одиночестве, посреди грязного двора, единственными собеседниками служили ему навозные мухи и единственным пейзажем - навозная куча. Он пробовал на прочность и дверь, и забор - всё бесполезно! С таким же успехом он мог бы ломиться сквозь великую китайскую стену. Самое страшное, что здесь у него даже не оставалось шанса умереть от голода или жажды, - после суток безделья он не испытывал никаких физических потребностей. Он просто существовал посреди выгребной ямы! И, видимо, это могло продолжаться вечно. И мало-помалу эта мысль вытягивала из него все жизненные силы, выпивала всю надежду до последней капли. Спустя несколько десятков таких же закатов и восходов узник окончательно утратил счёт времени. Он уже больше не молился, не плакал, не призывал на помощь силу воли и не думал ни о чём. Голова стала пустой, а сердце охладело. Навозная куча идеально правильной пирамидой уже давно покоилась у другого забора. Никодим почти совсем отчаялся увидеть иное живое существо, помимо тошнотворных мух... Когда наконец-то распахнулась заветная дверь и во двор впорхнул новый, доселе неизвестный персонаж.