Читать «Послесловие к Крейцеровой сонате» онлайн - страница 12

— Не только. Но и об этом приходится думать! К сожалению…

— А как быть с такими богатейками, как я? Нас тысячи. Никого не грабили, ничего не приватизировали. В начале перестройки я полгода не получала зарплату. С детства любила шить. Стала работать на заказы. Потом объединилась с сестрой и организовала цех, фирму. Теперь помогаю всем, кому это не во вред.

— Аналогии и аллегории, как вы знаете, не всегда точно отражают подлинный смысл, но когда имеешь дело с метафизическими понятиями, к ним невольно приходится прибегать, — Вадим Владленович опять стал туманно оправдывать свои выпады против людей, наживших кое-какой капитал после перестройки, всем своим видом показывая, что ему помощь не вредна. — Я этого не имел в виду! Клянусь! — неожиданно вырвалось у него. И оба они, смущенные, опустили глаза.

Он сел прямо, устыдившись своих откровений, и вдруг с ясностью понял, что после ужина не будет не только ночи на двоих, но такая женщина сможет отказать заезжей знаменитости, если даже откровенно и примитивно попросить у нее в долг. Вадим Владленович стал подумывать, как бы поскорей распрощаться. Он поднял на хозяйку глаза и не удержался от вопроса, который мог быть неправильно истолкован:

— Не примите за банальность: где и когда мы с вами встречались? Весь вечер мучаюсь этим чувством.

— Мне ваше лицо тоже знакомо, хотя мы не встречались. По крайней мере, последние двадцать пять лет. Я — коренная иркутянка, а вы — из Центральной России.

На другой половине дома слишком громко зазвучал телевизор. Сонька рыскала по каналам, наслаждалась большим экраном, мягким креслом и поддельным «бордо». Хозяйка поднялась со стула. Вадим Владленович догадался, куда и зачем она отправится, шагнул следом, чтобы на правах авторитета, приведшего в дом вздорную бабенку, предложить ей убавить звук.

Мария Александровна остановилась посредине прихожей, возле огромного зеркала, сделанного в стиле Х1Х века. Поправила прическу, оглядев себя внимательно. По лицу ее видно было, что мысленно она продолжает спорить с гостем. Прихожая, при всей непомерной длине, была узковата.

Проходя мимо, Вадим Владленович взглянул в зеркало. Их взгляды встретились. И он остановился, невольно коснувшись грудью ее прямой, изящной, как у балерины, спины. Это была черта, за которой даже промедление выглядело двусмысленно. И тут, как птица крылья, она слегка подняла руки ладонями к нему. Его ладони коснулись ее ладоней. Будто фотовспышка ослепила: он увидел ее в белом, бальном платье, а себя в сюртуке, из-под которого виднелся темно-синий камзол. Вместо своей, ухоженной, на щеках висели клочья кучерской бороды. Наваждение длилось один миг. Но он успел почувствовать, что находится в столице, что прежде очень не хотел идти туда, где стоял пред зеркалом. Что между ним и женщиной, его женой, была тягостная супружеская размолвка, которая разрядилась случайным прикосновением друг к другу возле этого самого зеркала.

Вадим Владленович резко отстранился, быстрыми шагами проследовал в гостиную. Жестом приказал Соньке-Таньке, чтобы убавила звук и открыл шкаф с книгами Толстых. Где-то здесь была отгадка причуд нынешнего вечера. Редакторская память все ясней и отчетливей указывала, где он видел знакомый полуоборот головы и полуулыбку на смуглом лице.