Читать «Последняя из единорогов» онлайн - страница 111

А в белизне, из белизны вздымались, расцветая посреди изорванной в клочья воды, они, тела их изгибались в прожилистых мраморных впадинах волн, хвосты, и гривы, и хрупкие бородки самцов горели в солнечном свете, – глаза, темные и самоцветные, как морские глубины, и сверкание рогов, подобных всполохам морских раковин рогов! Рога приближались к земле, точно радужные мачты серебристых судов.

Однако выйти на землю, пока на ней стоял Бык, они не могли. Они кружили в тенях, биясь, как обезумевшие от страха рыбы, когда сеть поднимает их, лишившихся моря, расставшихся с ним. Сотни их возникали в каждой волне и ударялись в других, уже боровшихся с водой, что норовила выбросить их на берег, отчаянно бившихся, встававших на дыбы, отступавших, оттягивающих длинные дымчатые шеи назад.

Единорог в последний раз опустила голову и бросилась на Красного Быка. Если бы он состоял из подлинной плоти или был хотя бы сотканным из воздуха призраком, то лопнул бы от ее удара, как подгнивший плод. Однако он развернулся, ничего не заметив, и медленно вступил в море. Единороги бешено бросились в рассыпную, чтобы освободить ему путь, падая и плещась в прибое, обращаясь в клубы тумана, который рога их окрасили в радужные тона, а на берегу, и вверху на утесе, и по всему королевству Хаггарда земля вздохнула, избавившись от бремени Быка.

Он далеко ушел от нее, прежде чем поплыть. Самые высокие волны не поднимались выше его окороков, пугливый прибой бежал от него. Но когда он наконец канул в воду, колоссальная морская волна вздыбилась за его спиной: зеленая с черным гора, глубокая, гладкая и безжалостная, как ветер, – и, едва успев смять море от горизонта до горизонта, она обрушилась на сутулые плечи и пологую спину Красного Быка. Шмендрик же поднял с земли мертвого принца и побежал вместе с Молли, пока их не остановила стена утеса. Волна упала на берег, как ливень из цепей.

Тогда-то единороги и вышли из моря.

Разглядеть их Молли так и не смогла, – они скачками летели к ней с криком, который слепил глаза. Она была достаточно умна, чтобы сообразить: ни одному смертному не положено видеть сразу всех единорогов мира, – и потому пыталась отыскать своего и смотреть лишь на нее. Но их было слишком много и слишком прекрасных. Слепая, как Бык, Молли шагнула, раскинув руки, им навстречу.

Конечно, они, обезумевшие от свободы, могли сбить ее с ног, растоптать, как Красный Бык принца Лира. Однако Шмендрик сказал что-то, и они обтекли справа и слева и его, и Молли, и принца Лира, – некоторые просто перескакивали через них, – и море билось о берег, и единороги в молниеносном беге снова сходились все вместе. Повсюду вокруг Молли расцветал и расцветал свет, невозможный как горящий снег, и тысячи раздвоенных копыт пели, точно цимбалы. Она стояла недвижно, не плача и не смеясь, ибо радость Молли была слишком велика, чтобы стать понятной ее телу.