Читать «Поменяй воду цветам» онлайн - страница 202

Виолетту он увидел не сразу. Она сидела на корточках в огороде. Они не виделись девятнадцать лет. Сколько ей теперь?

Не разнюнивайся!

Она была в черном платье в белый горошек, старом фартуке и резиновых сапогах. Отрастила волосы, собранные в хвост, несколько непослушных прядей щекочут шею. Руки защищены толстыми полотняными перчатками.

Виолетта его не замечала. Она поднесла правое запястье ко лбу, как будто хотела прогнать мошку или стряхнуть травинку или лепесток.

Ему захотелось схватить ее за шею и придушить. Любить и душить. Заставить замолчать. Исчезнуть. Чтобы не чувствовать вины перед ней.

Когда Виолетта поднялась и повернулась, на ее лице не отразилось ничего, кроме ужаса. В глазах не было ни удивления, ни гнева, ни любви, ни злости, ни сожаления. Только ужас.

Не будь слабаком!

Она не изменилась. Осталась все той же хрупкой девушкой, которая наливала ему выпивку в клубе «Тибурен». Чудесная улыбка. Морщинки. Черты лица все еще тонкие, красиво очерченный рот и кроткий взгляд. Возраст выдавали разве что углубившиеся носогубные складки.

Сохраняй дистанцию.

Не называй ее по имени.

Держись твердо.

Она всегда была красивее Франсуазы, но он выбрал не ее. На вкус и цвет… как любила говорить его мать.

Рядом с Виолеттой сидела кошка, и Филипп покрылся гусиной кожей. Он вспомнил, зачем вернулся на это злосчастное кладбище. Вспомнил, что не хотел помнить ни о ней, ни о Леонине, ни об остальных. Его настоящее – Франсуаза, и будущее – тоже Франсуаза.

Он грубо схватил Виолетту и сильно – слишком сильно – сжал ее руки, как будто хотел раздробить запястья. Так человек становится палачом, чтобы ничего не чувствовать. Ты должен разбудить в себе ненависть к этой женщине. Думай о родителях, сидящих на старом диване. О чемодане Леонины в багажнике машины Коссенов, о за́мке, водонагревателе, об оторопевшем отце, о матери в старом халате. Он смотрел не в глаза Виолетте, а в какую-то точку между бровями, легкую впадинку у «истока» носа.

Как хорошо она пахнет…

Забудь!

– Я получил письмо от адвоката и принес его тебе… Слушай внимательно – очень внимательно: ты больше никогда не напишешь мне на этот адрес, ясно? Ни ты, ни твой адвокат, НИКОГДА. Я больше не хочу видеть твою фамилию, иначе я тебя… я тебя…

Он отпустил ее так же резко, как схватил, и она отшатнулась. Как марионетка. Он сунул конверт в карман фартука и почувствовал ладонью живот под тканью. Ее живот. Леонина. Повернулся. Пошел через кухню.

Толкнул стол и уронил на пол «Правила виноделов», узнал красное яблоко на обложке и вспомнил, что эта книга у Виолетты с Шарлевиля, она все время ее перечитывает. Семь фотографий Леонины разлетелись веером по ковру. Филипп после секундного колебания все-таки наклонился и начал подбирать их, одну за другой. Год, два, три, четыре, пять, шесть, семь лет. Она и правда была похожа на него. Он вернул снимки в книгу и бесшумно положил томик на край столешницы.

В этот миг крышка, девятнадцать лет придавливавшая воспоминания о годах жизни с Виолеттой, сорвала резьбу и шваркнула его по лицу. Он увидел Леонину, ее образ вспыхнул, погас, а потом воспоминания нахлынули, как штормовой прибой. Леонина в роддоме – их первая встреча. Леонина между ним и Виолеттой в супружеской постели. Леонина в одеялке, в ванне, в саду, у дверей. Леонина идет по комнате, рисует, лепит из пластилина, ест, плещется в надувном бассейне, бежит по школьному коридору. Леонина зимой, летом, в красном атласном платьице, ее ладошки, ее фокусы. И он, отец. Вечно где-нибудь в другом месте. Он – визитер в жизни дочери, родившейся вместо желанного сына. Все истории и сказки, которые он не прочел Леонине. Все поездки и путешествия, не совершенные вместе с ней…