Читать «Полет сквозь годы» онлайн - страница 11

Приблизительно через год к нам приехал на гастроли знаменитый авиатор Уточкин, летавший на «Фармане IV». Прежним способом пробрались мы с Володей Загурским на Комарозское поле. Ни Гриша, ни Володя Григорьев не пошли с нами: оба они были крепко разочарованы первым «полетом».

На этот раз мы очень внимательно разглядели самолет. Теперь у нас не было сомнений ни в аппарате, ни в авиаторе. «Фарман IV» выглядел не только солиднее; было в нем нечто воздушное, такое легкое и надежное, что вселяло в нас полную уверенность в успехе. Сам Уточкин, весь в кожаном, с летной каской на голове и в громадных очках, еще больше убеждал, что на этот раз дело поставлено солидно.

Так оно и оказалось.

Я увидел, как аэроплан, пробежав немного, вдруг оторвался от земли и поплыл, удаляясь и набирая высоту. Сердце мое замерло и, казалось, не билось от волнения. Но, когда авиатор, сделав пологие развороты, вновь вернулся на аэродром и на высоте 100–150 метров прошел над нашими головами, оно забилось в груди с такой силой, что я стал бояться, как бы не разорвалось совсем. Мне хотелось и плакать, и кричать от восторга Ухватившись с Володей за руки, мы с криками «ура-ура!» отплясывали что-то невообразимое.

Когда мы возвращались обратно, я заявил другу, что уметь летать совсем несложно и нетрудно и я хоть сейчас мог бы полететь.

— Дурак ты, братец! — спокойно ответил Володя. — Чтобы стать летчиком, надо здорово знать авиацию и много учиться, а потом нужны железные нервы.

— И все равно буду авиатором! Может быть, даже похлеще Уточкина! — заявил я дерзко.

Несколько месяцев спустя мы с Володей Загурским , могли наблюдать полет авиатора Васильева на «моране». Увидели, как он делает восьмерки, изящно виражит, скользит на крыло. Этой легкости и изящества не хватало в полете Уточкина. «Так, и только так надо летать — свободно, будто птица!» — думал я.

И тогда мы с Володей приняли твердое, окончательное решение: будем летчиками.

Это решение не могло не повлиять на мое отношение к спорту. Гимнастику нам преподавал замечательный спортсмен чех Скоканек. Правда, он умел еще и ругаться, но дальше «санкраменто» и «дикий сволёчь» дело у него не шло. При этом мы, виновники его гнева, не могли удержаться от смеха. Кончалось обычно тем, что и сам он начинал хохотать.

Я ничем не умел увлекаться в меру. Так было и с гимнастикой. Заметив мое усердие, Скоканек отобрал меня в группу, с которой он занимался и в неурочные часы. Любимыми моими снарядами были турник и кольца. Вскоре наряду со снарядами я начал заниматься еще и акробатикой, и партерной гимнастикой. Мы участвовали в спортивном слете в Вильно и заняли там второе место, а, выступая в Минске на треке (так назывался тогда наш велодром и платное место гуляний), я лично, будучи учеником шестого класса, занял первое место по гимназии.