Читать «Полесская Мавка» онлайн - страница 33

– Дедушка Мороз! – вдруг отозвался с другой стороны скамьи Степан. – А где же Ваша внучка Снегурочка? Не уж-то Баба Яга с Лешим опять киднеппингом занялись?

– Вообще-то, она вовсе не внучка мне, а племянница, – с лёгким оттенком печали уточнил Николай Николаевич. – Мои дочери вышли замуж за кареглазых и черноволосых южных красавцев, и мои внучки утратили свойственную нашему роду голубоглазость и белокурость. Хотя совсем недавно у меня всё-таки появилась пусть и крохотная, однако вполне ощутимая и зримая Надежда.

Добродушная улыбка озарила светлый лик Деда Мороза, и он заметно взбодрился и повеселел:

– А вот моя племянница Снежана – истинная дочь северных просторов. Всем её наделила Матушка Природа: и красотой, и грацией, и умом, и энергией. И не нужны её ни краски, ни румяна, ни грим, ни макияж.

– Надо же! – вперив взор в небеса, произнёс Степан. – Когда год назад моя сестра родила девочку и решила назвать её Снежаной, я долго и настойчиво её отговаривал. Ну, что за имя? Ни Света, ни Жанна. Ни то, ни сё.

– Что значит имя? Роза пахнет розой,Хоть розой назови её, хоть нет,

– лукаво подмигнул мне Николай Николаевич. – Так ведь говорил наш друг Вильям? Не правда ли, Василий?

Степан удивлённо посмотрел на меня, потом на Деда Мороза и тихо спросил:

– Как? Вы тоже знаете Шекспира?

Надо сказать, что, несмотря на феноменальные математические способности и глубочайшие познания в области точных наук, тернопольский богатырь являлся полнейшим профаном в сфере изящной словесности. Из-за ужасающих провалов в гуманитарном образовании Степан считал Шекспира нашим современником и даже не раз искренне утверждал, что где-то и когда-то уже с ним встречался. И когда я декламировал гиганту стихи Петрарки и Омар Хайяма, он полагал, что это творения моих товарищей, с которыми я познакомился в Португалии. И мне стыдно признаться, что я – то ли из издёвки, то ли из надменности – даже не пытался разубедить его в этом.

Николай Николаевич грустно усмехнулся и с сожалением произнёс:

– К несчастью, я узнал его слишком поздно, когда мне уже перевалило за четвёртый десяток.

– Тогда Вам будет горько узнать, что он уже умер, – скорбно вздохнул Степан.

– Нет-нет! Такие люди, как Шекспир, Петрарка, Омар Хайям, не умирают! – категорически возразил Дед Мороз. – Они, даже после окончания земного пути, продолжают жить в своих потрясающих и изумительных стихотворениях. Как-то Шекспир написал:

– Когда меня отправят под арестБез выкупа, залога и отсрочки,Не глыба камня, не могильный крест —Мне памятником будут эти строчки.– Пусть опрокинут статуи война,Мятеж развеет каменщиков труд,Но врезанные в память письменаБегущие столетья не сотрут,

– эхом отозвался я.

– Как? Шекспир сидел? – искренне ужаснулся Степан. – Он что, диссидент?

– Эх, Стёпа, Стёпа! – с досадой отреагировал на такое дремучее невежество Дед Мороз. – Учиться тебе надо! Не пиво пенноё дудлить, а книги умные читать! Иначе лет этак через пять ты такое брюшко отрастишь, что «дружка» своего без чуда-зеркальца уже до скончания веков не увидишь. Да и извилины мозга твоего так жиром заплывут, что на нём одна единственная бороздка останется. Тогда твои целлюлитные мозги от задницы уже ничем отличаться не будут!