Читать «Повесть о печальном лемуре» онлайн - страница 6

Тут, конечно, надо бы пояснить, а почему, собственно, он Миша? С именами ох как трудно. Гениальные придумщики имен, Илья Арнольдович с Евгением Петровичем и Михаил Афанасьевич с Николаем Васильевичем, недостижимы, остается только завидовать. Да и придумай я сам Ухудшанского с Шершеляфамовым или Антипатра Захаровича с Сысоем Пафнутьевичем, они не подошли бы — не тот жанр. Можно было соседа Виталия Иосифовича назвать Мокием Парменовичем или Эпаминондом Максимовичем, но права на эти имена давно закреплены за Александром Николаевичем и Антоном Павловичем. Разгадка же имени Миша проста как яичница: так и вправду звали соседа ВИ по деревне Теличено Старицкого района Тверской области: Михаил Сергеевич Никитин.

С ВИ они сошлись на почве взаимной приязни-неприязни, рожденной в том числе и профессиями: редактор и писатель, что тут говорить, коса и камень, тьфу, волна и пламень, нет, опять не так, ну в общем понятно... Затевал разговор обычно трепач Миша, а желчный молчун ВИ поначалу больше слушал, играя по привычке губами, терпел-терпел, да и бросался поправлять — редактировать.

— Как мне кажется, — вещал Миша, — для писателя есть два способа творить. Один, свойственный классикам, можно сказать, магистральный путь русской литературы, —  уподобиться демиургу, создать свой мир, некое пространство от каморки папы Карло до бескрайней вселенной какого-нибудь фантаста, обустроить его, обставить всякой всячиной, заселить живностью и людьми, снабдить это население внешним видом и внутренним миром, который принято называть душой, сочинить для них историю жизни, связать их всякими отношениями, заставить страдать и ликовать, творить добро и совершать гнусности, ну и прочее... Второй же способ — не заниматься всем этим нудным строительством, а просто снять зажимы, отключить самоконтроль, погрузиться в мир — прожитый и проживаемый — и писать что Бог на душу положит, а уж тут — что положит, то и получится.

— Есть еще третий путь, — скрипел ВИ, — самый милосердный. Преодолеть этот зуд. Если у тебя есть фонтан, заткни его, дай отдохнуть и фонтану. Цитирую по памяти.

Время завтрака, однако. День будний, яичницы не жди — гречневая каша, густо сдобренная петрушкой, и чашка цикория под бутерброд с сыром. Последний — экстраматерый чеддер — ежемесячно привозит зять из Лондона, где уже давно обосновалась дочь Ольга с семьей, мужем и тремя внуками. И правда, давно: если старший, студент Эдинбургского университета, еще помнил «В лесу родилась елочка», то младшие были взращены на Jingle bells, jingle bells, jingle all the way. Вожделенную же яичницу строгая Елена Ивановна подавала только раз в неделю, по субботам, беспощадно контролируя уровень холестерина Виталия Иосифовича. Вместе с тем со свежайшими яйцами в семье было вполне благополучно: четыре курочки породы (а точнее, кросса) Hisex Brown населяли небольшой, собственными руками выстроенный птичник с выгородкой для прогулок и что ни день давали по яйцу каждая. Впрочем, такое усердие было присуще этим птицам не всегда, и судьба соседских кур подвигла Мишу на сочинение рассказика, озаглавленного вполне традиционно: