Читать «По воле Посейдона (sam-1)» онлайн - страница 228

Гребцы улыбались широкими, пьяными, умиротворяющими улыбками, словно нашкодившие псы, рассердившие вожака стаи.

Один из гребцов сказал:

— Прости, шкипер. Затмение нас просто ошарашило, ну начисто! И ведь все закончилось хорошо, так стоит ли ругаться?

Его улыбка стала еще шире и глупее.

Соклей подумал, что в словах парня есть резон, но его двоюродный брат считал иначе:

— Какое там хорошо, да проклянут тебя боги!

Голос Менедема сделался громче и стал таким пронзительным, что Соклей заткнул пальцем ухо.

— Ты, широкозадый простак, ты хоть понимаешь, что выставил наше судно на посмешище? Никто не смеет этого делать — никто, ты слышишь меня?

Его слышала половина Сиракуз. Он так вопил, что Соклей не удивился бы, если бы и Агафокл с северного берега Сицилии тоже услышал бы капитана «Афродиты». Соклей попытался вспомнить, когда в последний раз видел Менедема таким взбешенным, но не смог.

«Уже давно никто не выставлял его при подчиненных в плохом свете», — подумал Соклей.

Имейся у пьяных моряков хвосты, они бы наверняка ими завиляли.

— Да, шкипер, — сказал тот из гребцов, который еще способен был говорить. — Нам очень жаль, шкипер… Ведь правда, парни?

Все серьезно закивали.

Но Менедем остался неумолимым, как эриния.

— Жаль? Вы еще не знаете, что такое — «жаль»! — Он повернулся к Соклею. — Вычти из жалованья у каждого из этих ублюдков трехдневную плату!

— Трехдневную? — переспросил Соклей тихо. — А это будет не многовато?

— Ради всех богов, нет! — Менедем и не подумал понизить голос. — За один день — за то, что они напились, когда должны были работать. И еще за два — чтобы этим ослам впредь не повадно было.

Но вместо того чтобы роптать, гребцы приняли такой вид, как будто пожертвовали удержанное из их жалованья серебро вместо козленка в качестве искупления грехов. Соклей решил, что в столь великом раскаянии тоже виновато вино.

— Этого никогда больше не повторится, шкипер, — заверил говорун. — Никогда!

По его щеке покатилась слеза.

Соклей подтолкнул Менедема локтем и краешком рта сказал:

— Хватит.

Он гадал: послушает ли его двоюродный брат, или же гнев Менедема, как гнев Ахиллеса в «Илиаде», окажется настолько велик и глубок, что лишит его здравого смысла. На какое-то мгновение он испугался, что Менедем превратился в одержимого. Но тот наконец ворчливо сказал:

— Очень хорошо. Ступайте на борт, вы, олухи.

Пьяные моряки, суетливо взобравшись на судно, поспешно убрались подальше от капитана.

Соклею на ум пришло еще одно сравнение из Гомера.

— Каково это — ощущать себя Зевсом, владыкой богов и людей? — тихо спросил он.

Менедем засмеялся.

— Если хочешь знать — неплохо. Очень даже неплохо.

— Я тебе верю, — ответил Соклей. — Нечасто видишь, чтобы кто-нибудь вот так нагонял на людей страху.

— Капитану нужно уметь время от времени это делать, — серьезно пояснил Менедем. — Если люди не будут знать, что обязаны слушаться, если это не укоренится глубоко в их душах, ты не заставишь их выкладываться изо всех сил. А иногда это бывает надо — например, когда за тобой гонится триера.