Читать «Пленники Раздора» онлайн - страница 98

Белый лес искрился. Красота! Деревья замерли в молчаливом оцепенении. Рыхлый снег скрипел под полозьями, разлетался сверкающей пылью. Зимнее солнце — особое. Слепящее и радостное. Летом такого не бывает. Лесана остановившимся взглядом смотрела на холодное великолепие, когда Лют ткнул её в бок и спросил:

— Убедилась?

— А? Что? — очнулась девушка. — Мужики, как мужики. Грубые просто.

Волколак усмехнулся:

— Тамир, а тебе они как? — спросил он держащего вожжи колдуна.

— Никак, — ответил тот. — Сдались они мне.

Оборотень сокрушенно вздохнул, досадуя скудоумию спутников, но больше к разговору не возвращался.

И тут Лесана запоздало начала прозревать:

— Погоди. А о чем ты вчера с ними беседовал, а? Я видела, ты со старшим их говорил! О чем? Они ещё смеялись, когда ты подошел. А потом перестали. Что ты им сказал?

Колдун отвлекся от дороги и обернулся к волколаку. Впрочем, лицо Ходящего было невозмутимым, а глаза затянуты повязкой, поэтому понять, смешал его этот вопрос или нет, было невозможно.

— Спросил, далеко ли путь держат. Сказали в Вышград. Ещё спросил, как звать их. Старшего Копылом кличут, того, у которого голос сиплый, Ранком, а заику — Малыгой.

Тамир хмыкнул такой дотошности оборотня и спросил:

— Что ты к ним пристал? Едут себе мужики и едут.

Лют ответил:

— А не нравятся они мне.

Будто это все объясняло!

— Чем не нравятся? — спросила Лесана, которая никак не могла взять в толк подобную необъяснимую настороженность.

— Всем, — ответил волколак и замолчал.

На ночлег остановились, как обычно, засветло. Пока тьма не сгустилась и не заперла всех в обережном кругу, следовало развести костер, справить разные дела-хлопоты.

Обозный люд, хотя и привыкший ночевать под открытым небом, все одно — от обычного люда отличался мало. Ночь страшила. Пускай нынешний путь и оказался на диво спокойным, странники с заходом солнца старались, не мешкая, разбрестись по саням, отгородиться от темноты пологами и поскорее уснуть, чтобы приблизить тем самым утро.

Звери выли далеко в чаще. Ветер иногда доносил отголоски волчьих песен. Заслышав их, мужчины смолкали, встревоженно вскидывались и даже дышали в такие мгновенья через раз. А вот Лют грустнел. Лесана примечала. По счастью, к месту стоянки оборотни не выходили ни разу.

Нынче обережница вела «братца» в лес. Потому что оборотню, как обычно, пригорело «подышать». Не дышалось ему, клятому, где и всем. То лошадьми воняло, то людьми, то дымом, то стряпней… Всю душу вымотал.

По пути встретили расстроенного Смира, который возвращался к месту привала хмурый и недовольный.

— Случилось чего, Смир Евсеич? — спросила девушка, удивленная выражению глубокой досады на лице купца.

— А… — махнул он рукой. — Сам виноват. Рукавицу снимал, да вместе с жениной памяткой — с перстнем. Улетел в сугроб. Теперь уж не доискаться.

И сморгнул, ибо к глазам подступили невольные слезы.

Лесана покачала головой:

— Не горюй, вместе поищем.

Однако в душе понимала: сказанное звучит неубедительно. Перстень в рыхлых доходящих до колен сугробах не найдешь, сколько не ройся. Да и стемнеет уже скоро.