Читать «Пирамида, т.2» онлайн - страница 431

В непроглядном мраке ее душевной смуты еле просматриваются мотивы ее загадочного поведенья. Следует предположить, что с появлением Дымкова на московском горизонте, когда уже обозначился провал дедовского пророчества о ее кинославе, в жизни Юлии наметилась иная, тем и помрачительная, что рассудку вопреки, версия ее еще более высокой предназначенности. От начетчиков в патриархальном особняке великого Джузеппе, конечно, известно было предание о любовных шалостях одной крылатой небесной ватаги с дочерьми человеческими, которые породили от них гигантов, оснастивших искусствами и ремеслами род людской. Но случившееся некогда близ библейской горы Хермон вполне могло и повториться чуть посевернее, тем более на одном и том же меридиане. Хотя в дымковском лице Юлии и достался, наверно, самый непривлекательный экземпляр из всего ангельского племени, ей приходилось мириться с этим хотя бы потому, что на сей раз он был единственный. Легко представить, какого труда стоило ей, наряду с врожденным скепсисом и сомнениями риска, побороть в себе непобедимое отвращение к его физической особе... Больше того, изготовиться к любому жребию с ним, не только надмирного владычества, но и крестных терзаний на пути к нему – вплоть до мук материнства, в особенности оскорбительных для ее личного достоинства и династической гордыни: до такой степени в самый момент несостоявшейся близости полна была презрения к нему. С той поры, как расклеванная, в ужасной полунаготе, валялась на гремучем лакейском топчане, каждый день понемножку созерцала она обломки сокровенных мессианских мечтаний, настолько наивных в наше время, что и раньше стыдилась признаться в них себе. Вообще говоря, со своими обидчиками по любовной части женщины нередко расправляются тем же способом, каким были обижены, потому что им наносятся уже незаживаемые раны. Но актом мщенья Юлия разрушала последнюю надежду на ускользающую необыкновенность, и, значит, в той щемящей пустоте, ожидавшей ее впереди, надо искать причину ее жгучей неприязни к прилежному исполнителю совершающейся экзекуции.

– Пани Юлия находит, что мы несколько комично выглядим со стороны? – между прочим справился у партнерши Сорокин, всем телом ощутивший вдруг ее беззвучную усмешку, очень похожую и на содрогание.

В упоении победы бедняга так и не осознал никогда унизительной роли, которую играл тогда в жестоком акте женской мести недосягаемому обидчику.

– Нет... – безразлично отвечала та, вспомнился смешной эпизод детства... Сеанс вашего кормленья у нас на кухне. Вы зря стыдитесь своей громадной мамы. И не зря дедушка как-то при детях очень смешно назвал ее женщина-эшафот. Она, правда, крупноватая для своих партнеров по любви, была хорошая работница и, видимо, читающая особа... Судя по стыдливой, откуда-то и мне тоже знакомой фразе, какой хотела обелить своего мальчика, у которого в животе перманентно играет граммофон. Но правда же, Сорокин, при вашей тогдашней худобе вы были прожорливый, как утка... – и непроизвольно подернула плечом, словно ей сделали больно.