Читать «Пионеры-герои (Рассказы и очерки)» онлайн - страница 93

— Так держать!

Вторым снарядом заклинило башню. Умолкло орудие катера. Старшина первой статьи Насыров бросился к пулеметам, но не добежал. Сраженный очередью, упал старый черноморский матрос на палубу. Услышав стоны друга, из башни выскочил Герой Советского Союза матрос Куликов. Подхватил грузное тело старшины, но до люка так и не донес.

Тяжелый снаряд ударил в рубку. Упал смертельно раненный Алексей Куликов, судорожно уцепившись за штурвал, безжизненно повис рулевой; а рядом, залитый кровью, сполз на приборы старший лейтенант Ольховский. Глянул юнга — и не поверил своим глазам. Нет, не может этого быть! Казалось, вот-вот отец поднимется и снова поведет катер вперед.

Припав к груди отца, Олег быстро разрезал мокрый от крови бушлат и сразу понял, что перевязку делать уже поздно. Он откинул теперь уже ненужный бинт и, пригнувшись, бросился к пулемету. Длинная очередь стеганула по траншеям фашистов. И залегли, не выдержав огня, снова было поднявшиеся в атаку немецкие автоматчики. Старательно, как учил его когда-то старшина, ловил в прорезь прицела Олег серые ненавистные фигуры. И снова, и снова строчил пулемет в руках мальчишки…

Потеряв управление, словно смертельно раненный боец, плыл по реке катер. Весь огонь фашисты сосредоточили по нему. Сотрясаясь от прямых попаданий, объятый пламенем, медленно шел он вниз. А с его палубы все бил по врагу пулемет.

* * *

Когда под огнем моряки-десантники подползли к приткнувшемуся к берегу катеру, Олег лежал на рукоятках пулемета. Густая кровь медленно капала с черной пряди волос на блестящие гильзы. На груди, там, где недавно билось сердце героя, моряки нашли в кармане исписанный детским почерком листок из тетради. Олег Ольховский торжественно клялся перед Родиной сражаться с ее врагами до последней капли крови.

С. НИКОЛАЕВ

«Кузнечик»

(Перевод Б. Бурьяна)

С тех пор как фашисты захватили аэродром, одной из наших постоянных забот стало пополнение оружия и боеприпасов. Когда была воздушная связь с Москвой, мы, что называется, не знали ни горя, ни хлопот. Столица быстро отвечала на любую нашу просьбу: присылала автоматы, патроны, мины, тол.

А тут все пошло по-иному. Боеприпасы стали таять буквально на глазах.

В один из таких дней мы очень волновались. Должен был прибыть очередной «транспорт» с оружием и минами. «Транспорт» — это обычная крестьянская телега с худой, доживающей свой век лошадью, которую с трудом добыли на рынке. Нельзя же было Евдокии Павловне Лавицкой давать хорошую лошадь. Откуда ей, бедной женщине, иметь такую? А Заморыш — так звали лошадь — никакого подозрения не вызывал: ведь такого коня можно легко выменять на барахло, и все тут.

На этот раз Евдокия Павловна привезла несколько противопехотных мин. В Бобруйске у нас была создана, как мы в шутку называли, «артель» по заготовке боеприпасов.

Рейс Евдокии Павловны прошел счастливо. Она навалила в телегу старых тряпок, а сверху лег Володя Кузнечик, закутанный в рваное одеяло. Дважды Лавицкую встречали немецкие патрули, и дважды она им говорила одно и то же: «Киндэр кранк. Тиф». Солдаты не решались подойти к телеге.