Читать «Песнь теней» онлайн - страница 166
С. Джей-Джонс
– Я люблю тебя, Зефферль. – Я не могу дышать, не могу вдохнуть достаточно воздуха, чтобы попрощаться навсегда. – Я люблю тебя,
Йозеф улыбается, и кончики его зубов сверкают в мерцающем свете свечи.
– А я люблю тебя, Лизель, – мягко говорит он. – Всем миром.
Младенец плачет в люльке, затем затихает, и пылающие лихорадкой ярко-малиновые щеки бледнеют.
Ребенок затихает.
В комнату входит маленькая девочка, болезненно бледная и очень худая, с темными волосами и глазами на пол-лица. Она склоняется над колыбелью и прикасается к щеке своего братца.
Младенец открывает глаза. Они полностью черные. Глаза гоблина. Глаза подменыша.
В ее голосе сквозят тревога и любовь. При звуке ее голоса чернота в глазах младенца сокращается, и они становятся бледно-голубыми. Он протягивает девочке крошечную ручку, и она крепко ее сжимает. Девочка затягивает колыбельную, которую сочинила сама. От этого у него внутри что-то просыпается, что-то новое, что-то незнакомое, что-то чудесное.
Память.
Его память. Первое, что он в действительности может назвать своей собственностью, поскольку она не принадлежала ни Подземному миру, ни Лизель, никому, кроме него.
Вдалеке играет музыка. Это звук голоса его сестры, проникающий сквозь завесу между мирами. И так же, как он делал, будучи младенцем в люльке, Йозеф подтягивается к ней.
Их души соприкасаются, и это мост. У него было имя. У него была душа. У него была добродетель.
И оживляет этот мир.
Финал
Анне Катарине Магдалене Ингеборг Фоглер
На адрес Верных
Вена
Моя дорогая Кете!
Мы вернулись целыми и невредимыми обратно в Баварию к маме и Констанце. Несмотря на наши опасения, гостиница без нас процветала, поток гостей не иссякал, и теперь у нас вместо папиных долгов полные сундуки. Наша бабушка такая же раздражительная и вспыльчивая, как всегда, хотя она и вышла из своих покоев, чтобы поприветствовать Вольфганга. Он очаровал ее, как неизменно очаровывал всех, кого мы встречали в нашей поездке обратно к Роще гоблинов, хотя, если ее об этом спросить, она станет это яростно отрицать.
– Где ты отыскала такого юношу? – спросила она. – Как такой маленькой и невзрачной девице, как ты, удалось приворожить его и убедить на тебе жениться?
– Пути Господни неисповедимы, – ответил ей Вольфганг, и этот ответ внушил к нему любовь мамы, воззвав к ее чувствам верующей, но, к несчастью, отдалил его от Констанцы, практикующей по большей части еретический подход.
– Ба, – сказала она, – да он, как я посмотрю, не принадлежит Эрлькёнигу.
– Увы, нет, – ответил он. – Боюсь, что я принадлежу самому себе.
Я рассмеялась, и все смеялась и не могла остановиться, и все смотрели на меня как на сумасшедшую.
Все жители нашей маленькой провинциальной деревушки были так же ошеломлены, как и Констанца, когда увидели, что я вернулась с мужем, а больше всех, наверное, удивился герр Баумгертнер. Признаюсь, я все же испытываю мелочное удовлетворение, замечая, насколько красивее Ганса мой Вольфганг, хотя и знаю, что думать об этом ниже моего достоинства. Я знаю, Кете. Поиздеваешься надо мной за это потом.