Читать «Песнь об Ахилле» онлайн - страница 174

Ее лицо словно сам камень. Неподвижно. Дни идут за днями.

Может, для богов это благо. Но разве есть слава в отбирании жизней? Мы столь легко умираем. И ты сделаешь из него еще одного Пирра? Пусть его история будет чем-то большим, чем череда смертей.

— Чем — большим? — спрашивает она.

И тут я понимаю, что не боюсь ее. Что еще она способна со мной сделать?

Возвращением тела Гектора Приаму, говорю я. Это должно вспоминаться.

Она надолго замолкает. — А еще?

Его искусство в игре на лире. Его прекрасный голос.

Она словно ждет.

Девушки. Он забирал их, чтоб им не пришлось страдать от рук других царей.

— Это сделал ты.

Почему ты не вместе с Пирром?

Что-то вспыхивает в ее глазах. — Он мертв.

Я злорадствую. Отчего? Это почти приказ говорить.

— Убит сыном Агамемнона.

За что?

Она долго не отвечает. — Он похитил его невесту и обесчестил ее.

«Все, чего я захочу», — так сказал он Брисеиде. И этого сына ты предпочла Ахиллу?

Губы ее сжимаются. — Что еще ты помнишь?

Я соткан из памяти.

— Тогда говори.

* * *

Я готов ответить отказом. Но страдание по нему сильнее моего гнева. Я хочу говорить о чем-то бессмертном, божественном. Я хочу оживить его.

Сперва это странно. Я привык оберегать его от нее, храня его лишь для себя. Но воспоминания словно талые воды, прибывают быстрее, чем я успеваю удержать их. Они приходят не словами, но словно бы снами, поднимаются как запах влажной от дождя земли. Это, говорю я. Это и это. То, как сверкали его волосы под летним солнцем. Его лицо, когда он бежал. Его глаза, во время уроков отрешенные как глаза совы. Это и это, и вот это. Столь много этих радостных мгновений толпится передо мной.

Она закрывает глаза — кожа вокруг них цвета зимнего песка. Она слушает и тоже вспоминает.

Вспоминает, как стояла на берегу, с развевающимися волосами, черными и длинными как конский хвост. Свинцово-серые волны, разбивающиеся об скалы. Затем руки смертного, грубые, оставляющие отметины на ее гладкой коже. Царапающий песок и то, как разрывает изнутри. Боги, которые привязали ее к нему.

Она вспоминает, как ощутила в себе дитя, оно было точкой света во тьме ее чрева. Повторяет про себя пророчество, что прорекли три старухи: твой сын будет более велик, чем его отец.

Другим богам удалось подслушать это. Они знали, что могучие сыновья могли сделать с отцами — Зевсовы молнии все еще пахли опаленной плотью и отцеубийством. И они отдали ее смертному, стремясь обезопасить себя от могущества этого ребенка. Смешать с человеческой сущностью, преуменьшить.

Она возлагает руки на живот, ощущая, как он плавает внутри. Ее кровь делает его таким сильным.

Но все же недостаточно сильным. «Я смертный!» — кричит он ей, и лицо его бледно и смято.

* * *

Отчего ты не идешь к нему?

— Не могу, — боль в ее голосе, будто что-то рвется. — Я не могу идти в подземный мир. — Подземный мир, с его пещерным мраком и стенающими душами, где могут ходить лишь мертвые. — Вот все, что мне осталось, — говорит она, взгляд ее останавливается на обелиске. Вечность в камне.

Я воскрешаю в памяти мальчика, которого знал. Ахилл, усмехающийся, когда фиги мелькают в его руках. Его зеленые глаза, смеющиеся и глядящие на меня. Лови, говорит он. Ахилл, четко видный в голубизне неба, свесившийся с ветки, что протянулась над рекой. Тепло его сонного дыхания на моей щеке. «Если ты должен уйти, я уйду с тобой». Мои страхи забыты в золотой бухте его объятий.