Читать «Первая женщина на русском престоле. Царевна Софья против Петра-«антихриста»» онлайн - страница 59

Еще больше был рад открытию академии еще один ученик отца Симеона — Сильвестр Медведев — один из немногих, кого Софья считала своим другом и кому безоглядно доверяла. Того, что царевна предала его, отдав преподавание в академии ставленникам патриарха, оба по молчаливому соглашению старались не вспоминать. А что оставалось делать хозяйке Кремля, если Иоаким, прослышав о том, что обучение в академии, готовившей людей для высших государственных и духовных должностей, будет доверено «папежнику», пришел в такую ярость, что Софье пришлось пойти на попятный и доверить эту миссию патриаршьим ставленникам братьям Лихудам. Первое, что сделали закоренелые враги Медведева, — это в пику изгнанным из Московии иезуитам исключили преподавание в академии латыни — международного языка дипломатов, сосредоточившись на греческом языке, риторике, пиитике, грамматике, логике и физике.

Софья с Сильвестром, стиснув зубы, наблюдали, как выхолащивается идея Полоцкого, но что могла поделать царевна супротив всемогущего Иоакима, власть которого была не намного меньше царской? Оставалось радоваться тому, что получилось, втайне надеясь, что после победы в Крымском походе амбиции патриарха можно будет слегка подсократить.

«Сему нашему от нас, великого государя, устроенному училищу бытии общему, и всякаго чина, сана и возраста людем, точию православныя християнския восточныя веры приходящим ради научения, без всякаго зазора свободному, в нем всякия от церкви благословенныя благочестивыя науки да будут… — перечитывала в который раз Софья оставленную ей Федором «Привилегию» для будущей академии.

— Аще же которые люботруднии отроцы, сего предрагаго сокровища, то есть мудрости, по грамматической хитрости, и прочих наук свободных, аки из недр земли злата, из различных диалектов писаний, наипаче же Спавенского, еллино-греческаго, польскаго и латинскаго потщатся изыскивати пилежно; и оным за их в науках тщание, за свидетельством училищ блюстителя и учителей, от нас великаго государя, имати быти достойное мздовоздаяние…»

По просьбе Софьи Медведев составил ей гороскоп Голицына, который не сулил ничего хорошего, и молодая женщина окончательно приуныла. По всему выходило, что ее надеждам не суждено сбыться: звезды сулили князю неудачи во всех начинаниях, происки врагов и дальнюю дорогу. Но если два последних пункта могли означать неизбежные бои с врагом и поход в Крым, дело обыкновенное на войне, то неудачи князя могли привести к весьма неприятным последствиям, и сердце царевны томилось от ожидания беды.

Предчувствия царевну не обманули. Когда Шакловитый, срочно вызванный к Софье, примчался во дворец, то застал российскую государыню в слезах. Это было так не свойственно умевшей держать себя в руках царевне, что глава Стрелецкого приказа совершил самый отчаянный из своих поступков. Убедившись, что остался наедине с предметом своей безнадежной любви, он бросился к ней и, вместо того, чтобы смиренно дожидаться, когда на него будет обращено внимание, упал на колени перед молодой женщиной, схватив ее за руки.