Читать «Первая женщина на русском престоле. Царевна Софья против Петра-«антихриста»» онлайн - страница 44

Отклонившись в сторону, Софья удивленно посмотрела на свою служанку, чье лицо было невинно, точно у младенца.

— Не пойму я тебя, Верка, то дура-дурой, а то вдруг такое скажешь, что я просто диву даюсь. Ладно, подай соболью душегрею. Мне идти пора.

— А как же завтрак?! — спохватилась служанка, метнувшаяся выполнять приказание.

— Ничего, злее буду, — недобро улыбнулась Софья. — Надо же кир-Иоакиму работы добавить! Чем с Натальей Кирилловной шушукаться, пусть лучше помолится за мою грешную душу.

Трудно сказать, поверили или нет бояре подметному письму, предъявленному Софьей, или решили не сердить царевну, только участь Хованского быстро была решена. Старика, начавшего службу стольником еще при Михаиле Федоровиче, и его сына Андрея приговорили к казни путем усекновения головы за распоряжение царской казной в пользу стрельцов, неповиновение царским распоряжениям и многое другое.

Были даны соответствующие распоряжения, и отряд дворян во главе с Лыковым и Шакловитым поскакал навстречу несчастному князю.

Пробуждение так чудовищно не совпадало с приятными сновидениями Хованского, что сначала он даже не понял, о чем говорит ему окольничий, а тот, не желая применять насилие, все теребил его за плечо:

— Вставай, Иван Андреевич, тебя в Воздвиженском ждут.

Пятьдесят стрельцов, составлявших охрану Хованского, не пошевелили даже пальцем, когда их начальника выводили из шатра. Впрочем, их уже успели разоружить, и теперь присмиревшие бунтовщики стояли чуть в стороне мрачной толпой, ожидая решения своей судьбы.

Что это было? Невероятное самомнение или временное помутнение рассудка, но старик Хованский совершенно спокойно воспринял происходившие события, точно детскую шутку. Даже оказавшись в кольце преданных Софье дворян, он еще не понимал всей серьезности своего положения, пока, подъехав к околице села, не увидел своего сына Андрея в порванной местами ферязи, которого держали за локти двое солдат.

Чуть в стороне сидели на расставленных полукругом лавках человек пятнадцать богато одетых вельмож, среди которых Хованский заметил Софью, Голицына и других бояр, с которыми совсем недавно заседал в Грановитой палате. Все они, кроме царевны, сидели, потупив глаза, словно стыдясь своего поступка.

Хованских поставили рядом, и Шакловитый, достав бумагу, громко зачитал указ, в котором перечислялись все вины отца и сына Хованских. По мере того как список подходил к концу, на Тараруя стал накатывать ужас. С округлившимися глазами, но стараясь казаться спокойным, он уставился на лежащую на обочине дороги колоду, понимая ее значение.

— Не виноваты мы ни в чем! Поклеп все это! — рванулся он к Софье, но его схватили сзади и, заломив руки, заставили пасть на колени. — Я требую, чтобы нас судили цари своим судом! Напраслина все это! Вражеские наветы!

— …А еще хотел убить государей обоих, и царицу Наталью Кирилловну, и царевну Софью Алексеевну, и патриарха, и властей, — доносился до него ровный голос чтеца.

— Исполняйте приговор, — четко выговаривая слова, крикнула Софья.

С князя сорвали шапку, разорвали ворот рубахи и подтащили к колоде… Взмах топора — и голова старика покатилась в пыль, оставляя за собой ручеек крови.