Читать «Первая женщина на русском престоле. Царевна Софья против Петра-«антихриста»» онлайн - страница 106

Наконец в 1695 году грезивший о военной славе молодой царь отправился под Азов, померяться силами с ханом… и вернулся назад не солоно хлебавши.

Хорошо укрепленная крепость, получая подвоз с моря продовольствия и боеприпасов, легко могла выдержать многолетнюю осаду.

Разъяренный неудачей, Петр примчался в Москву и, потребовав от Думы денег, умчался строить корабли.

В начале следующего года тихо увял царь Иван, отдав богу душу двадцатого января 1696 года. С глупыми формальностями, признающими двоевластие в Московском царстве, было покончено раз и навсегда. И Петр, уже как единый русский самодержец, отправился в новый поход под Азов. В этот раз Фортуна повернулась спиной к туркам, и крепость пала к ногам завоевателей. Правда, что с ней делать, было не очень ясно, потому что ее захват не открывал России путь не только в Средиземное море, но даже в Черное.

Слушая дворцовые сплетни, приносимые Марфой или теткой Татьяной Михайловной, Софья едва сдерживалась, чтобы не завыть от отчаяния: все, что делали ее отец, брат, да и она сама, превращалось в прах. В Приказах началось такое мздоимство, сутяжничество и казнокрадство, что все только диву давались. Неукоснительное исполнение законов, о которых так пеклись первые Романовы, на глазах превращалось в средство сведения счетов с неугодными людьми.

Однажды Марфа вздохнула:

— Знаешь, Сонечка, иногда я тебе даже завидую. Ты здесь сидишь и слушаешь мои рассказы, а мне приходится с ними жить бок о бок. Я на прошлой неделе зашла в наш садик и, не поверишь, час проплакала, вспоминая, как мы там гуляли. Помнишь, как я тебя убеждала сойтись с Федором Леонтьевичем?

Брови Софьи сошлись на переносице, и она поспешила потянуться за чайником, чтобы сестра не заметила выражения ее лица.

— Не помню.

— Ну как же, дорогая, еще осень была, и ты все куталась в соболью душегрею, которая так мне нравилась.

Спина царевны напряглась. Не поворачивая лица к сестре, она четко и раздельно повторила, стараясь не повышать голоса:

— Я не помню, как мы гуляли. Я не помню, о чем мы говорили. Я вообще ничего не помню о том, что было до моего появления в этих стенах.

Поставив на стол рюмку с венгерским вином, которое держала в руке, Марфа растерянно посмотрела на сестру.

— Но как же, Сонечка… А как же Федор Леонтьевич? Василий Васильевич?

Сжав кулаки так, что ногти впились в мягкие ладони, Софья повернулась к сестре, и та поразилась ярости, которая горела в ее глазах, ставших почти черными из-за увеличенных зрачков.

— Глупая ты, Марфушка, что спрашиваешь об этом! Да если я буду вспоминать то, что было, так только и останется, что удавиться на косе! Не смей бередить мои раны! Оставь меня в покое с воспоминаниями, Христом Богом прошу!

Вскочив, перепуганная гостья обхватила несчастную сестру, прижав ее к своему сердцу.

— Успокойся, Сонечка… Успокойся… Поплачь, и все пройдет… Поплачь, а я с тобой посижу.

Но вместо того, чтобы разрыдаться, Софья вырвалась из ее рук и отшатнулась в сторону, схватившись за виски.