Читать «Пельменные страдания, или Новогодняя история» онлайн

Александр Щербаков

Пельменные страдания,или Новогодняя история

Сказать, что Михеич любит пельмени, значит, не сказать ничего. Он был готов их есть каждый день на завтрак, обед и ужин. Но позволял это блюдо себе только по большим праздникам. Одним из таких немногочисленных праздников был Новый год. Для кого-то эта дата обозначала сияющую ёлку в углу комнаты, запах мандаринов, дружеское застолье. Всё это, конечно, было в новогоднюю ночь и у Никанора Михеича с супругой в доме. Но главное, из-за чего он считал дни до 31 декабря, - огромное блюдо горячих, только что сваренных пельменей посреди стола. Здесь обычно присутствовали, естественно, и другие закуски: и оливье, и селёдка под шубой, заботливо приготовленные женой Клавдией Павловной, и рыжики величиной с десятирублёвую монетку, банка с которыми с осени дожидалась в холодильнике именно этого вечера, холодец и копчёная колбаска, свежие огурчики с помидорчиками, как и солёные, разнообразные фрукты. Всё это великолепие венчал запотевший графинчик холодной водки. Однако особыми гостями на столе были именно пельмени.

И не абы какие. Магазинных Михеич не признавал. Только слепленные своими руками и руками жены.

Хотя в этот раз Клавдия пыталась бунтовать:

- Никанор, ну что это - каждый Новый год пельмени и пельмени. Давай что-нибудь другое приготовим. Голубцы там или манты - те же самые пельмени, только большие.

Сам похожий на крупный пельмень, небольшого роста, круглый, с оттопыренными ушами, Михеич снизу вверх исподлобья так глянул на супругу, что та поняла без слов - переубедить не получится.

- Ага, Клава, давай ещё бешбармак сделаем, - с тихой угрозой в голосе произнёс Михеич. - Чего там, всё равно, мясо с тестом, какая разница?

Больше к этому разговору они не возвращались.

Последний день уходящего года встали с утра пораньше, как, впрочем, и в любой другой день. Ложились спать они вечером тоже рано, по-стариковски, но стариками их назвать никак нельзя было. Так, молодые пенсионеры. Никанору недавно стукнуло шестьдесят три, всю жизнь проработал в своём колхозе, хотя колхозом их хозяйство давно уже не являлось. Только два года назад, управившись с урожаем, Михеич с трудом выпроводил себя на пенсию. Клавдия, статная женщина, была на пять лет моложе мужа, и язык не поворачивался назвать её не только старухой, но даже и пенсионеркой. Бабой она была терпеливой, но, если хозяин позволял себе лишнюю рюмочку с мужиками в мастерской, по старой памяти, то могла нехило приложиться к мужниному загривку, погнав его домой под гогот друзей.

Но такое случалось редко. Обычно Никанор, припозднившись, сам возвращался неуверенной походкой при свете луны. И тогда казалось, что это тень Михеича тянет нетрезвого хозяина к родной калитке, а тот, что есть сил, упирается, размахивая руками. Нет, он не был пьяницей, просто примерно раз в месяц он устраивал именины сердца. Помнила душа ещё про колхозную получку. Она и про аванс несмело вспоминала, но такие воспоминания Михеич душил на корню. Он и не похмелялся никогда - попив наутро крепкого чая с мёдом, был готов к новым свершениям…