Читать «пгт Вечность» онлайн - страница 67

Снова звонит телефон.

(В трубку.) Наш, Рома, наш. Ну конечно же, Феликсовна. Ромочка, проверь, каким рейсом… Как там у вас? – пробей. Именно. (Сердится.) Найди ты мне их! Что же я должен-то объяснять? Почему на …? (Растерянно смотрит на телефон, задумывается.)

Вот, значит. Позавчера… Собирались мы с однокашниками. Годовщина классной руководительницы. Не повод расстраиваться, она нас терпеть не могла. Заодно – сколько-то лет окончания. Бабы за такими вещами следят. Кое-кто не явился. Пренебрегли светлой памятью педагога, дружбой с товарищами. – Не будем, говорю, думать о людях плохо: может быть, тоже померли? Возраст-то уже угрожаемый.

Ресторан. Все свои. На всякий случай надел обе ленточки. Мол, дух времени. – Шут ты, – говорят, – Гамаюнов, гороховый. Ох, дошутишься. – Ладно, ребят, до чего я там дошучусь? Лялик-дружок шепчет: – Чувак, колорадку сними. (Снимает георгиевскую ленточку.) И эту тоже. Рома заметит, зачем тебе? (Снимает белую ленточку.) Рома башляет за все удовольствие. Силовые структуры, генерал-лейтенант. Рому лучше б не обижать. У него, кстати, вертушка имеется – вертолет в смысле. Собственный.

Краснушкина, сколько лет… – как ни в чем не бывало за галстук подергала: – Гамаюныч, жучара помпезная, кто же так наряжается на суаре? – И ты туда же? Думаю: ладно, покладистость – моя сильная сторона. (Снимает с себя и галстук.)

Выпили-закусили. В пределах, конечно, друзья мои: культура питья. Лялик вдруг: – Власть у нас, – заявляет, – говно! Да и население, положа руку нá сердце, на троечку с минусом. Согласно статистике, девяносто процентов – гопники. Мы тоже не сахар, но лучше ведь? Стараемся, пробуем. Делай что должно, и будь что будет. Однако с таким человеческим материалом… Вот у меня – двадцать пять изобрéтений и сто двадцать пять патентов – или наоборот? – а сколько из них, спрашивается, внедрено? Ноль целых и хрен десятых. Намеревался, – рассказывает, – руки на себя наложить, записку оставить: “В смерти моей виноват наш великий народ”. Участь многих новаторов. Передумал потом. Выпьем, – предлагает, – за мафию. За мафию честных людей. За порядочность. За нас с вами. За класс за наш. Потом, когда еще приняли, оттащил меня в сторону: – Старичок, мне уже всё вот здесь. Политика, бабы… В сухом остатке только внуки у меня да футбол. А у тебя? – Что может быть у меня? Смешной ты, Лялик, нам сколько еще? – шесть, нет, пять уже лет до пенсии.

Тут Рома меня по плечу – хлоп! – Рома, йо, Крым наш! – Вот с тобой, Гамаюнов, я бы в разведку пошел. – А ты меня, Рома, случайно ни с кем не путаешь? Это папа мой, животновод, был разведчиком. – Перетерли и с Ромой. Его тоже многое не устраивает. – Ты, Рома, ведь оптимистом был. Слышал про наполовину полный, наполовину пустой?.. – Тут дело такое, – отвечает Рома, – вы просто всего не знаете. А про стакан… Пока наполняешь, кажется: наполовину полный. А как начинаешь опустошать… Возраст. Всех денег не заработаешь. – Даже Ромочка стал философом. – В общем, желаю вам, – поднимает рюмку, – чтобы разные, дамы, простите, чмошники к вам даже не приближались. – Рома знает, чего пожелать, он же у нас в полиции, в службе собственной безопасности. – Почему мы, – спрашивает, – о грустном всё? Кое-что лучше становится в наши дни. – Ага. – Краснушкина губки красные ядовито сложила так: – Что же именно? – Рома загадочно улыбается, как папа мой, когда надует в штаны: – Правила полетов упростились чрезвычайно. Раньше чуть не за неделю приходилось маршрут согласовывать, а теперь: наберу, и – пожалуйста, коридор.