Читать «пгт Вечность» онлайн - страница 65
Максим Александрович Осипов
Надевает георгиевскую ленточку.
Кто не носит такую – тот за фашистов и пидарасов. А значит, и сам пидарас. В плохом смысле. Предатели. Гомосятина.
Короче. Отец на заслуженной пенсии. В последние годы опять у нас вспомнили про ветеранов специальных служб: поздравляют с профессиональными праздниками, приносят пожрать. Туловище у папаши крепкое, а голова – того. Как у Ленина. Бормочет: – Делай что должен, и будь что будет. Где-то услышал, наверное. Мамочка недосмотрит – делает под себя. Будь, мол, что будет. Погулять его выведем, он наденет матросскую кепочку, белую, козырьком назад, ходит кругами, бубнит: – Делай что должен, и будь что будет. Пьет только водичку сладкую: – Феликс, миленький, тархунчику притащи. Потребляет его канистрами: у него уже тархунчик этот носом идет. Струйкой зелененькой. Обхохочешься. Раньше любил про высокое, про геополитику, прошлое вспоминал. – Что, папа, – бывало, спрошу его, – не стыдно за то, как с мамой-то получилось? – Нет, – отвечает. – Я же сам от этого пострадал. Это теперь: разводись не хочу, а тогда, знаешь, как меня отымели? Всем свинокомплексом. Из партии чуть не вычистили. – Выходит, совесть тебя ни за что не грызет? – Нет, сынок, не по зубам я ей, не грызет.
Я ребенком в деревне жил. Идиотизм деревенской жизни. Природу вообще сильно переоценивают. Жили-то за колючей проволокой. А как же? Секретный объект. Не такое уж было оно босоногое, детство мое. Да и свинки, как ни ухаживай, а попахивают. С мамой потом перебрáлись сюда. Тут-то воздух куда как свежей. – Хоть в нормальной школе, сынок, поучишься. Она Давыдовна у меня. На самом деле – Давидовна. Так что я на четверть, на ноль двадцать пять… ну, вы поняли. Опять же, как вождь мировой революции. Раньше особо не афишировал, но теперь это вроде в порядке вещей. – Феликс, скажи, – теща все доставала меня, – правду ли рассказывают про вашу нацию, что между вами флюиды какие-то? – Откуда мне знать про флюиды? Ведь я четвертинка, ноль двадцать пять…
Очень мамочку мою беспокоило ее отчество. Папе оно сильно испортило служебный путь. Они с мамой и разошлись, когда с этим делом опять появились строгости. Толку-то. Так в полковники и не произвели. – Как бы, сынок, у тебя тоже неприятностей не было из-за меня, – мамочка все беспокоилась. Теперь-то чего? – на пенсии, снова вместе живут. Всякое было: в школе сначала, уборщицей, потом при буфете, в театре, нет – на театре, так правильно. Дразнили ее и лимитчицей, лимитой… Не говоря уже про “Давидовну”. Было всякое, да… Жили как-то. Тем более что мясца нам папаша подбрасывал. Вот такая она, моя мамочка.
