Читать «Парадигма» онлайн - страница 159

Лагерь не затихает: гремит деревянная и бронзовая посуда, басят на разные лады мужские голоса, звенят доспехи, надрывают глотки быки-тягачи, скрипят колеса повозок, хлопают на ветру полотнища флагов. Нет и клочка свободной земли — везде сидят, стоят, ходят люди.

Неспокойное бушующее человеческое море.

От лысых, постриженных, плешивых, взлохмаченных голов рябит в глазах. Отовсюду доносятся разговоры. В темнеющие небеса тянутся черные и седые столбы дыма от костров, в пузатых чугунках булькает похлебка, жарятся на вертелах сочащиеся жиром свиные туши.

— А знахарка странная попалась, — продолжил Хен после недолгой паузы, дожевывая мясо. — Старая, но все туда же. Захотелось ей молодого, горячего, ненасытного тела! Мол, пошли уединимся в комнатке, ты меня и так, и эдак, и сяк своим мужским копьем насадишь, усладу подаришь и радость. Вот тут-то бедняга совсем приуныл: бабка древнючая, лицо сморщенное, как старое яблоко, которое до этого еще и обваляли в грязи и в бычьем семени. Вообще дружочек в штанах не привстал, даже не шелохнулся. Ну, и паренек ей, сдерживая нестерпимое желание облегчиться по большому, сказал: не, знахарка, я, конечно, страдаю, но на такое не пойду — как ты выразилась, мужское копье, боюсь, после тебя больше никогда никого… эм… не проткнет! И убежал куда подальше, только пятки сверкали.

— И это всё? — огорченно спросил Рыжий, смачно рыгнув.

— Нет, конечно! — воскликнул Хен. — Вот ты выжрал уже две тарелки похлебки, пока я тут языком чесал! В большой семье рот не развевай, все дела, но я бы тоже не прочь попотчевать, если позволишь. А потом продолжу.

Они замолчали на время: отложив миску в сторону, Лысый вытащил из ножен меч и принялся начищать его промасленной тряпицей, Мирт, не торопясь, дожевал остатки еды, Толстяк, который скинул после болезни большую часть лишнего веса и теперь напоминает скорее жердь, лениво зевнул, задумчиво почесал локоть.

Игриво потрескивает огонь, бросает в воздух яркие снопы искр.

Проходящие мимо солдаты здороваются с ребятами — их давно уже перестали считать изгоями, но они скорее по привычке держатся обособленно. Звон, Лысый, Толстяк, Рыжий, Мирт и он, Хен, сидят на теплой, разгоряченной после дня нестерпимой жары земле, прислоняются спинами к тяжелым мешкам, в которых лежат их доспехи, и глядят, как танцует пламя.

— Попердывая, пригорюнился парень. Прикидывает, как ему быть. Знахарка не поможет, от травяных чаев толку нет, старые проверенные методы не срабатывают. Обратился за советом ко мне. Ну, и я ему: зачем ты башку ломаешь, когда в нашем захолустье маги появились! Мол, смекаешь, к чему веду? Ночью прокрадись в их алхимическую лабораторию и найди нужное зелье. А он мне такой: как же пойму, какая из этих склянок мне поможет? Я отвечаю ему: и тупой же ты! Попробуй каждую — наверняка какая-нибудь да сработает!

Звон хохотнул, его лягушачий рот растянут в широкой, несколько пугающей, улыбке. Остальные трясутся от смеха.