Читать «Парадигма» онлайн - страница 134

Пальцы коснулись деревянной двери, толкнули её. Та без скрипа, легко открылась, оголяя кромешную тьму.

Хара даже облегченно вздохнула, губы растянулись в легкой улыбке, ведь за этой чернотой ничего не видно, пустота, никаких монстров.

Лишь до ушей доносятся странные шуршащие звуки…

Глаза привыкли к темноте, сфокусировались, в общих чертах обрисовывая силуэты просторного помещения.

Вот кровати, стол, раскиданные на полу деревянные рукояти для игр в авву — и сгорбленная фигура возле закрытого ставнями окна. Эта повернутая к ней фигура склонилась над чем-то расплывчатым, лежащем на полу. Её неестественно длинные руки дергаются туда-сюда, издавая омерзительные звуки. Голова по-птичьи ложится то на левое, то на правое плечо.

Открыв рот, Хара попробовала окрикнуть худую тень, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип — точь-в-точь как во сне.

Сами собой загорелись масляные лампы, расставленные на специальных стенных полках.

И реальность навалилась гранитной глыбой, а животный ужас окатил ледяной волной.

В ноздри ударил тяжелый медный запах, проникая в носоглотку, рот и выворачивающийся наизнанку желудок. На языке появился отчетливый вкус крови — склизкий, холодящий, обволакивающий. Мозг запротестовал: такого не может быть! Запах она бы учуяла на улице, особенно в такую душную безветренную погоду!

Через миг Хара поняла: худая тень — это клейменный, сидящий над обезображенным телом её охранника. Держа в руках кинжал с искривленным лезвием, он методично срезает лоскуты кожи с мертвеца и едва слышно хихикает.

Взгляд не отрывается от мальчишки; миллионы мельчайших деталей впечатываются в сознание — въевшаяся грязь на худой шее, складки на рубахе-юбке, поблескивающие волоски на оголенных локтях, трещины на кожаном ремне, мозоли на пятках, алые капли на стопах…

Хара, сделав чудовищное усилие над собой, повернула голову.

С холодной ясностью отметила еще троих мертвых воинов, раскинутых по бунгало.

У всех перерезано горло — от уха до уха, взгляд стеклянных глаз устремлен в пустоту, рты распахнуты в молчаливых криках, руки раскинуты в стороны.

А потом она заметила сгрудившихся друг к другу в углу детей — бледных, дрожащих, хнычущих.

— Нет… — прошептала она. — Пожалуйста, нет!

В нескольких шагах от них лежат две девочки — Яла и Ана, судя по браслетам, которые она для них сделала из шерстяных нитей.

Мертвые.

— Что ты наделал…

Клейменный развернулся к ней и захихикал.

— Тупая сука! Как же я рад видеть тебя! Знаешь-знаешь-знаешь, как звонко хрустели шеи этих рабынь, когда я сворачивал их маленькие, глупые головки? Будто веточки ломаешь, хе-хе-хе. Нет ничего лучше этого упоительного звука. Ты должна мне сказать спасибо, ведь в будущем их ждали только боль и разочарование. Поверь мне, они бы не остались надолго в храме. Рано или поздно сбежали-сбежали-сбежали! — Конвульсии сотрясают его, отчего он, точно заика, повторяет и повторяет слова, цепляясь за них. — Стали бы продавать свои тела за монеты. Да-да-да, я вижу их будущее-будущее-будущее. Там только пустота. Я спас их, хе-хе-хе.