Читать «Пан (пер. Химона)» онлайн - страница 20

«Но вѣдь прошло двѣ ночи, подумалъ я, что же она дѣлала первую ночь? И отчего нѣтъ прежней радости въ ея глазахъ?»

Прошелъ часъ. Синица умолкла. Лѣсъ былъ мертвъ. Нѣтъ, нѣтъ, ничего не случилось, все было попрежнему, она пожала мнѣ руку, пожелала покойной ночи и съ любовью посмотрѣла на меня.

— Завтра? — сказалъ я.

— Нѣтъ, не завтра.

Я не спросилъ, почему.

— Завтра вѣдь будетъ нашъ праздникъ, — сказала она, смѣясь. — Я хотѣла тебя поразитъ, но ты сдѣлалъ такое грустное лицо, что я должна была сказать тебѣ сейчасъ. А то я пригласила бы тебя письмомъ.

У меня стало несказанно легко на душѣ. Она пошла и кивнула мнѣ на прощаніе головой.

— Одна вещь, — сказалъ я, не двигаясь со своего мѣста.

— Сколько времени прошло съ тѣхъ поръ, какъ ты собрала осколки и сохранила ихъ?

— Да, этому, можетъ-быть, недѣля, двѣ недѣли!.. Да, можетъ-быть, двѣ недѣли тому назадъ. Но почему ты спрашиваешь объ этомъ? Нѣтъ, я скажу тебѣ: правду, я сдѣлала это вчера. — Она сдѣлала это вчера; еще вчера она думала обо мнѣ. Ну, тогда все хорошо!

XV

Обѣ лодки были спущены, и мы сѣли въ нихъ. Мы пѣли и болтали. Кухольменъ лежалъ за островами, и нужно было порядочно времени, чтобы до него доѣхать; въ это время мы разговаривали другъ съ другомъ съ одной лодки на другую.

Докторъ былъ одѣтъ въ свѣтлое, какъ и дамы; я еще никогда не видѣлъ его такимъ довольнымъ; онъ все время принималъ участіе въ разговорѣ, онъ не былъ больше молчаливымъ слушателемъ. На меня онъ произвелъ такое впечатлѣніе, будто онъ выпилъ и навеселѣ. Когда мы пристали къ берегу, онъ овладѣлъ на нѣкоторое время вниманіемъ общества. Онъ привѣтствовалъ насъ. Я подумалъ: «Ишь ты, Эдварда выбрала его хозяиномъ».

Онъ въ высшей степени былъ любезенъ съ дамами. По отношенію къ Эдвардѣ онъ былъ вѣжливъ, дружески, часто отечески предупредителенъ и, какъ уже не разъ бывало, педантически поучителенъ.

Она заговорила о какой-то дамѣ. — Я родилась въ 38 году, — сказала она вдругъ. А онъ переспросилъ:- Вы хотите сказать, въ тысяча восемьсотъ тридцать восьмомъ году? — Когда я что-нибудь говорилъ, онъ слушалъ вѣжливо и внимательно.

Молодая дѣвушка подошла ко мнѣ и поклонилась. Я не узналъ ея.

Я не могъ вспомнить ея и сказалъ нѣсколько удивительныхъ словъ, надъ которыми она разсмѣялась.

Это была одна изъ дочерей пробста; мы были съ ней вмѣстѣ въ рыбосушильнѣ, и я пригласилъ ее къ себѣ въ хижину. Мы поговорили съ ней нѣкоторое время. Проходитъ часъ, два. Мнѣ скучно; я пью вино, которое наливаютъ, присоединяюсь къ компаніи, болтаю со всѣми.

Но тѣмъ не менѣе я дѣлаю нѣсколько ошибокъ, теряю почву подъ ногами и не знаю, какъ мнѣ отвѣтить на любезность въ данную минуту; я говорю какъ-то несвязно, или даже молчу и сержусь на себя. Тамъ, у большого камня, который служитъ намъ столомъ, сидитъ докторъ и жестикулируетъ.

— Душа! что такое, въ сущности, душа? — говоритъ онъ. Дочь пробста обвиняла его въ томъ, что онъ — вольнодумецъ; такъ, значитъ, нельзя думать свободно. Адъ представляютъ себѣ чѣмъ-то въ родѣ дома подъ землей, гдѣ сидитъ діаволъ въ роли столоначальника; нѣтъ, онъ вѣдь его величество. Ему бы хотѣлось поговоритъ объ алтарномъ изображеніи Христа въ филіальной церкви; фигура Христа, нѣсколько іудеевъ и іудеянокъ, превращеніе воды въ вино; хорошо. Но у Христа сіяніе вокругъ головы. Что такое это сіяніе? Желтый обручъ, покоящійся на трехъ волоскахъ.