Читать «Памяти Леонида Успенского» онлайн - страница 17

Великий бессеребренник, Леонид Александрович нередко дарил свои живописные, чеканенные по металлу и резные по дереву иконы ученикам и друзьям, а беря заказы, никогда не назначал цену за работу – сколько заплатят! И в большинстве своем нищие эмигранты могли заплатить совсем немного. Однажды он рассказал мне, смеясь, как один не то англичанин, не то американец, заказавший ему резной полихромный крест, расплатился за эту многодельную и довольно длительную работу… машинописным экземпляром поэмы собственного сочинения на английском языке, которого Леонид Александрович не знал. Эта так называемая «поэма» хранится в его архиве в разделе «Курьезы» и представляет собой четыре маленьких, в «четвертушку» листка с текстом – чистой графоманией верлибром, по словам читавших ее знатоков. Нахал – автор не позаботился даже прислать первый экземпляр отпечатанного своего «поэтического шедевра».

Как-то раз, выходя вместе с Успенскими из Рублевского музея, я рассказывал им о конфликте двух музейных коммунистов (их было у нас всего двое, сражавшихся межу собою за директорскую должность). «Это хорошо – весело заметил Леонид Александрович, – когда коммунисты поедают друг друга, как тараканы в банке». – И тотчас же получил строгое замечание от Лидии Александровны – за неосторожность высказывания.

В последний год своей жизни он, уже тяжело больной, зная о моем уходе из Рублевского музея, рекомендовал меня на работу в Московскую Духовную Академию – преподавать иконописание как богословский предмет. Получив официальное приглашение, я обусловил свое согласие с тем, что вести уроки иконописной практики будет вести о. Зенон (Тудор). Тот согласился регулярно приезжать на занятия из Псково-Печорского монастыря, где он тогда монашествовал. Но из-за начавшихся интриг ни я, ни он это место так и не получили.

По рекомендации Успенского я также был приглашен принять участие во Второй международной конференции Тысячелетие крещения Руси», прошедшей уже после его кончины

До конца своих дней не забыть мне то солнечное морозное утро – 12 декабря 1987 года, когда позвонила Елена Львовна Майданович с печальным известием, что сегодня ночью на 86 году жизни скончался Леонид Александрович Успенский. Помню, я сидел на кухне, потерянно смотрел в окно на сверкающий на солнце снег и горько плакал.