Читать «Паpоль не нужен» онлайн - страница 25

- Слышь, чекист, - улыбнулся Постышев, - а ты в школу ходишь?

- Это после победы в мировом масштабе. А пока нам Филиповский сказки Пушкина читает. Ничего книжки, только больно много нереальной волшебности, веры не вызывают.

После того как поздним вечером совещание в штабе Амурской флотилии окончилось, Постышев в сопровождении моряков направился к машине. Попрощавшись с моряками, Постышев сел на переднее сиденье рядом с Ухаловым.

- Едем в штаб, Андрей Яковлевич, - сказал он. - Спать будем, устал...

- Сколько времени, Павел Петрович?

- Без пяти десять.

- А уж ни зги не видать. Весна темноту любит.

Проехали с километр и стали - спустил задний левый баллон. Ухалов чертыхнулся и полез на крыло за запаской. В зыбкой тишине кричали ночные птицы и глухо ворчал Амур.

С дороги выстрелил длинный луч фонаря. Разрезав ночь, он скользнул по лицам и погас, но еще мгновение после этого в темноте висела черная, весомая и тугая полоска.

- Кто? - спросил Постышев. - Кто светит?

- Я. Филиповский.

- Меняйте колесо, - попросил Постышев шофера, - я с товарищем побеседую.

- Да, - протяжно вздохнул Филиповский. - Хожу теперь по земле, как туберкулезный.

- Что так?

- Радуюсь я ей и знаю, что недолго радоваться осталось. Когда трибунал-то?

- Скоро.

- В глаза людям глядеть не могу, попросился, чтоб только в ночные дежурства ходить. Ночью сам себе царь. Только вот собаки воют. Как к утру заведутся - тоска и в сердце тяжесть. Чего они воют? То ли ночи им жаль, то ли утра боятся?..

- Хочешь закурить?

- Благодарствую.

Остановились, свернули по закрутке.

- Легкий табак, - сказал Филиповский, - от него кашель будет. Махра, говорят, полезней для организма.

- Это точно, - согласился Постышев.

- И что это художники ночь не рисуют, а все больше фрукты?

- Рисовали и ночь, просто не знаешь ты. Архип Куинджи рисовал. <Тиха украинская ночь> - так и называется у него картина. Чудо, какая прелесть!

- У меня младшенький рисовать любил. Я ему из бумаги солдатиков вырезывал, а он их красил карандашом. Только один карандаш у меня был: чернильный. Ему б набор - вот радость была б ребятеночку.

- Ты себя не мучь.

- Всё они в глазах у меня. От этого не сбежишь. Ночью в кроватках, бывало, спят, чмокают, на мордашках улыбки. Эх, господи...

Филиповский резко остановился. Схватил Постышева за руку. В зыбкой весенней темноте были видны возле развилки двое спешившихся всадников.

- Кто такие? - закричал Филиповский.

- Свои. Чего орешь? Светильник выключи!

Один отошел в сторону, исчез в темноте. И сразу же оттуда высверкнули подряд два выстрела. Филиповский сдавленно охнул и бросил Постышева на землю. Вскинул маузер и несколько раз грохнул в конское ржание. Прогрохотали копыта о камни. Филиповский побежал на крик, следом за ним Постышев.

- Фары включи! - крикнул Постышев шоферу. - Слышь, Ухалыч, включи фары!

Ухалов дал свет. В желтом свете фар виден стал человек, придавленный конем, а рядом - Филиповский, хрипит, руки ему вертит.

Воткнули бандюгу в машину, Филиповский повалился рядом с Постышевым, побелел, морщится, рукой трогает грудь, торопит Ухалова: