Читать «Очерки истории чумы. Книга II. Чума бактериологического периода» онлайн - страница 496

Эти же авторы утверждают, что степень контагиозности при легочной чуме зависела от нескольких факторов. В первую «закрытую» фазу чумной пневмонии без кашля и мокроты, продолжающуюся от 20 до 24 ч., больные были практически не заразны. Во вторую фазу, после появления кашля, больные становились источниками инфекции. При наличии кашля с кровянистой мокротой отмечалось наиболее активное аэрогенное распространение инфекции, а при отсутствии мокроты — заболевания в семье прекращались. Наблюдались случаи самоликвидации вспышки легочной чумы при отсутствии мокроты у больных с поражением легких. В Калькутте при многочисленных контактах с такими больными не наблюдалось воздушно-капельной передачи чумы.

По неполным данным за период с 20-х по 70-е годы XX столетия, на Мадагаскаре, в Аргентине, США, Вьетнаме, Бирме, Эквадоре, Танзании погибли от легочной чумы 29 врачей, 26 медицинских сестер, 44 санитара, 3 знахаря, заразившиеся при уходе за больными.

Л.Н. Величко с соавт. (1998) считают, что очаги легочной чумы могут возникнуть в энзоотичных по указанной инфекции странах Евразии, Африки и Америки на фоне групповой и вспышечной заболеваемости населения бубонной чумой. Частота формирования очагов легочной чумы определяется высокой вероятностью осложнения бубонной чумы вторичной специфической пневмонией, составляющей от 5 до 22 % от общего числа случаев чумы. К факторам, повышающим риск возникновения очагов первично-легочной чумы, они относят прохладную, дождливую погоду, несвоевременное выявление и этиотропное лечение больных бубонной чумой. Наше объяснение причин развития вспышек вторичной чумной пневмонии изложено в очерке V.

Тупик бактериальной эпидемиологии чумы. Учение о природной очаговости чумы, разработанное в начале XX столетия, т. е. в период наибольшей активизации таких очагов, было построено на положении о первичности животных (различные виды грызунов) как резервуара возбудителя чумы. Наличие же в этом резервуаре Y. pestis подтверждалось бактериальным методом, т. е. выделением чистых культур микроорганизма. На первых порах оно казалось вполне самодостаточным. После того, как русским ученым удалось установить роль диких грызунов в поддержании Y. pestis (см. очерк XXV), у исследователей появился методологический подход для прогнозирования эпидемической ситуации в очагах чумы. Однако это учение из-за своей логической безупречности имело и отрицательную сторону. Все, а вернее, почти все в эпидемиологии чумы, вдруг стало понятным. Публикации по чумным эпидемиям в XX столетии удивительно «потускнели», превратившись в статистические отчеты по типу «заболело и умерло», Y. pestis заняла освободившееся место средневекового контагия, а математические модели стали рассказывать о том, каким должен быть эпидемический процесс, если исходить из вполне очевидных для их создателей двух-трех параметров. Известное еще со времен чумы в Марселе 588 г. убеждение древних авторов в том, что корабли заносят чуму (Гезера Г., 1867), вдруг обрело характер даже не прогрессивной теории, а неизменной научной истины, сомневаться в которой прогрессивно мыслящему ученому неприлично.