Читать «Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия» онлайн - страница 168

СТРАННИК: У меня нет проблем. Но вы спрашивайте, если Вам надо.

(Итак, налицо ситуация сопротивления. Ее можно трактовать как страх терапевтического контакта. Ход последующей беседы подтвердил это предположение. В конце беседы она признается, что слово «психотерапевт» ее изначально испугало, но успокоение вызвал факт из прочитанной по этому поводу литературы, что это не более чем разновидность врачебной специализации, так что никакой мистики).

СПУТНИК: Мне надо… Мне надо вам помочь. А вам получить помощь. Наши цели совпадают?

СТРАННИК: Да.

СПУТНИК: Хорошо, начинаем следующий круг. Когда началось то, что привело вас к решению искать медицинской помощи?

СТРАННИК: Ну, наверное, недели две-три. Я нервничала, и у меня начались позывы в туалет. Часто, раз в полчаса.

СПУТНИК: Две-три недели?

СТРАННИК: Ну, может, полгода… А может года два-три.

(Понемножку она рассказывает всю историю. Но из тактичного приуменьшения следует: а) допущение сознательной или, нет, легкой лживости; б) стремление держать терапевтическую ситуацию под своим контролем. Оказывается, что фиксация на том, что ей может внезапно захотеться в туалет, возникло с подросткового возраста и тогда же установился ритуал — три-четыре раза перед выходом из дома сходить в туалет, а также обязательно перед, допустим, посещением спектакля, потому что в антракте она может не успеть, иногда начинает пробираться меж рядов к выходу за пять минут до окончания акта, всегда боится попасть в пробку, откуда нельзя выйти. Одно время даже вела график своих мочеиспусканий).

СПУТНИК: А можно сейчас сказать, когда та самая напряженность возникнет наверняка?

СТРАННИК: Ну, очевидно на работе… Когда разнервничаюсь… Или в метро, если не буду отвлекать себя какой-нибудь книжкой.

СПУТНИК: Ага, интересно. И что же вы читаете?

СТРАННИК: Не знаю, поверите ли… Это наверное странно сейчас, но люблю книжки про войну.. Там такие цельные и сильные личности… Ведь без этого не победить… Вообще, без убеждений как можно быть бесстрашным? Без веры как можно отдать жизнь?

СПУТНИК: Становится все интересней… Простите, а как у вас с тем, за что можно отдать жизнь?

СТРАННИК: Если о том речь, то я вообще-то верующая.

СПУТНИК: Ага… Исповедуетесь? Причащаетесь, сестренка?

СТРАННИК: Нет, нет, нет… Я к Новоапостольской церкви принадлежу, я не православная. Зачем все эти священники — посредники, какие-то святые, какие-то обряды?

СПУТНИК: Ну, если вашу мысль логически безупречно продлить дальше, то получится: «А зачем собрания верующих, зачем все эти церкви, ведь Бог Он везде…».

СТРАННИК: Ну, так далеко я не думала… Но все же знаете, православие — это же язычество наполовину.

СПУТНИК: Правда? В чем же?

СТРАННИК: Ну там, Иван Купала, Масляницы всякие.

СПУТНИК: А Православие тут при чем?

СТРАННИК: Ну, я так глубоко не копала… но все эти украшения, храмы, иконы, святые опять-таки.

СПУТНИК: Гляжу, а у тебя браслет на руке, покажи поближе… Ага, вижу, красивый… Умница, себя любишь.. А ведь это свойство человеческое — что любим, то украшаем. Верно? И еще… кто человеку по сердцу, с тем он и хочет быть. Вот от этого может и святые в Православии. Мы к ним прибегаем, чтоб с ними быть, иметь к ним отношение. Любим мы их, поскольку они любили Христа, каждый по своему, своей дорожкой…