Читать «Охотник за тронами» онлайн - страница 195
Владимир Николаевич Балязин
— Князь Иван Иванович Оболенский-Щетина, наместник смоленский, прислал.
— Стало быть, ты все эти годы в Смоленске жил?
— В Смоленске, князь.
— А Егорку не доводилось там встречать?
— Какого Егорку, Михаил Львович?
— Холопа моего — Егорку Мелкобеса, что тогда золото и все сокровища предо мною повез.
Николай, и в самом деле ничего о Егорке не зная, спросил:
— Тот князь, которого ты с Шляйницом послал?
Глинский рассердился:
— Ну! А какой же еще! Что у меня, сто Егорок с бородавками во лбу служило!
— Ей-богу, не видел, князь, и не слышал о нем ни от кого!
— Хочешь ко мне в службу вернуться? — вдруг потеплел Михаил Львович, и Николай с радостью воскликнул:
— Хочу, Михайла Львович!
— Найди Егорку! Выйду на волю — озолочу.
— Найду, князь. Не богатства ради, в службу тебе найду.
Исчезнувший холоп
Долго размышляли Николай с Флегонтом Васильевичем, как разгадать загадку, придуманную Михайлой Львовичем. Прикидывали и так, и этак, а сходилось все к одному: хитер Егорка, и уж если за двенадцать лет не объявился, то отыскать его ныне — ох какая непростая задача!
— Ежели сокровища Глинского при нем, то он либо потонку перепродает их бриллиантщикам да золотых дел мастерам, а вырученные деньги, как и прежде, дает в рост под лихву, так? — спрашивал Флегонт Васильевич.
Николай соглашался:
— Похоже, так.
— А ежели по купеческой части пошел, то чем скорее всего промышляет? — размышлял далее государев дьяк.
И Николай отвечал:
— Не тот он человек, Флегонт Васильевич, чтоб пребывать ему в трудах, только и может быть, что мздоимцем.
— Много ли ныне денег у тебя, Николай? — вдруг спросил Флегонт Васильевич.
Собеседник смешался:
— Как считать, Флегонт Васильевич. Если по литовскому счету, то злотых восемьдесят, наберу. А если по московскому считать — не более двадцати гривенок.
— Мудрено это для меня, — сокрушенно признался Флегонт Васильевич.
— Ну, хоть как считай, — ответил Николай, — если все, что у меня есть, продать, и избу в Смоленске, и лавку, и коней, и хозяйство, то будет серебра с четверть пуда.
— Понятно, — обрадовался Флегонт Васильевич, будто Николай все достояние ему отдавал. И не успел Николай догадаться, отчего это дьяк столь сильно возвеселился, как тот и сам разъяснил: — Ныне быть тебе, Николай, ростовщиком. И, чаю я, твоих денег вполне довольно, чтобы взяли тебя в свое малопочтенное братство московские лихари. — И, откровенничая сверх всякой меры — чего скрывать, когда собеседник и так все понял, — сказал, добродушно улыбаясь: — А то мне самому пришлось бы раскошелиться, да кому любо кровное добро терять?
Николай вздохнул печально:
— Не по душе мне, Флегонт Васильевич, в ростовщики идти.
— Я не ведун, а ты — не оборотень. Да, вишь, служба у нас такая, потребуется, не только ростовщиком, чертом станешь, чтобы непростые дела наши вершить.
И Николай, покорно склонив голову, попятился к двери, а Флегонт Васильевич, не ответив на поклон, буркнул раздраженно:
— Эка красная девица, право. Да только помни — девичий стыд до порога, а как переступила, так и забыла.