Читать «Отрок-4» онлайн - страница 40

Действительно, все помню совершенно отчетливо, как в кино… Так, стоп! Как в кино? Это, что же получается, сэр, Вы все еще относитесь к окружающей действительности отстраненно, как к кинофильму или компьютерной игре? Надеетесь однажды проснуться в ХХ веке? Пусть, неосознанно, но… Не отсюда ли хладнокровие в критические моменты и неконтролируемые приступы бешенства, когда реакции разума зрелого человека и организма подростка слишком уж расходятся между собой?

Если так, то с этим надо как-то разбираться, иначе: либо свихнусь, либо дам себя убить, подсознательно рассчитывая на опцию „new game“. А как с этим разбираться? Подсознанию-то не прикажешь.

Способов, собственно, два. Первый — забыть ТУ жизнь, полностью превратиться в четырнадцатилетнего подростка XII века. Разрушить личность… Способ есть, и довольно простой. С наркотой ЗДЕСЬ, наверно, сложно, вином и медом — долго и без гарантии, а вот смастрячить самогонный аппарат… М-да. ТАМ мне подобные мысли даже в самые паршивые времена в голову не приходили.

Второй способ — всё с точностью до наоборот — подчинить организм сознанию. Один прием уже опробован на практике — физическая нагрузка. Когда во дворе у Устина в одиночку за бревно ухватился, сразу полегчало. Разум и тело заработали в унисон — на подъем тяжести. Не слишком ли просто? Но подействовало же! Что еще? Медитация, аутотренинг…Так это же то самое, о чем отец Михаил все время толкует — примат духа над телом! Черт возьми… Пардон, в данном контексте сей персонаж неуместен.

Неужели попы правы? Нет, тут у них явное противоречие. С одной стороны, мы рабы (пусть и Божьи), с другой стороны должны быть гигантами духа, подчиняющими себе естество. Или имеется в виду Дух Божий, присутствующий в каждом из нас? Похоже, зря я над отцом Михаилом смеялся, когда решил, что он на книгу рекордов Гиннеса замахнулся. Тело-то, действительно, разумом укрощается. Вот тебе, бабушка, и дух Святой — материальней некуда».

За дверью послышались шаги и в горницу вернулись Матвей с Марией. Машка привела с собой одну из девчонок, приставленных к ней матерью и, указав на валяющуюся на полу посуду, властно распорядилась:

— Приберись здесь!

Такого тона у старшей сестры Мишка еще не слышал. В голосе ее не было ни превосходства, ни пренебрежения, ни малейшего сомнения в том, что приказание будет исполнено.

«А мать-то мудра! Меня тогда еще покоробили ее слова: „Ничего не делать своими руками“. Но управлять-то другими людьми гораздо сложнее, чем делать что-то самому. Если у матери получится выдать сестер в Турове за бояр или богатых купцов, им же придется руководить очень и очень немалым хозяйством, возможно, десятками слуг, холопов, других подчиненных людей.

Это ТАМ, почему-то, принято представлять боярынь мающимися от безделья тетками выше средней упитанности, а на самом деле управляться с огромным хозяйством — работка о-го-го! И, похоже сестры эту науку потихоньку осваивают, по крайней мере Мария. Здесь ведь множество нюансов, которых я даже и представить себе не могу. Вот, например, покормить с ложечки раненого брата — сама, а прибрать посуду — уже холопка».