Читать «От Сталина до Горбачева. Воспоминания хирурга о власти в СССР» онлайн - страница 14
Николай Михайлович Амосов
Но турбины что – им бы пар, а вот котельная в постоянной лихорадке. Требуется равномерная подача топлива и искусство ведения топки. Коля Михайлов дело знает, но топливом приходится обеспечивать мне: вот и бегаешь вдоль пассов и транспортеров от станции на завод:
– Почему ленты пустые?
– Видишь, простой, лесу нет.
Бежишь на склад:
– Девочки, давай, давай, пар садится!
Девочки уже платки размотали, телогрейки сняли, свежую щепу подобрали, приходится ковырять старую, она смерзлась в камень. Сам покопаешь для воодушевления и согреву и снова на завод:
– Скоро топливо подадите?
– Да поди ты: тут план горит.
Я никогда не носил ватника, бегал в одной спецовке. Намерзнешься чуть живой – и на котлы к водосмотрам, в тепло. Постучишь по манометру: если стрелка идет кверху – можно вздохнуть. Счастлив, когда смену дотянешь, с графика не сползешь.
В комнате жили дружно, хотя без особой теплоты. Костя Квасков – электрик, москвич, интеллектуал. Масса анекдотов, историй, немецкие журналы читает. В январе 1933-го он первый просветил нас о Гитлере. Пашка Прокопьев – архангелогородец, модник, выпивоха. На третьей койке люди менялись – не помню. Еще был один приходящий – Володька Скрозников, старше нас, женатый, с завода. Добрый, прямой, картавый, низкорослый, матерщинник. Очень приятный.
Вечера и ночи – преферанс по четверть копейки с пивом. Пиво без карточек в главном магазине. Я играл без азарта, когда переходили на очко, отказывался твердо.
В начале декабря вспомнили про мой день рождения (19 лет). Денег не было, Володька снял со своей книжки последние и купил вина. Первый раз в жизни попробовал – было противно, но пил и напился вдрызг. Не помнил, что было. Утром похмелье, рвота. Реакция осталась на тридцать лет – желудок не принимал. Этот рефлекс спас меня: у хирургов спирт всегда под рукой, спиться легко.
Вместо выпивок в моей жизни были отдушины – работа и чтение. Третья отдушина, любовь, уступала первым.
Хочется сравнить «век нынешний и век минувший». Вот эти впечатления, выверенные и взвешенные. Отношение к труду было честное. Не воровали на производстве. Разводов было немного. Пили умеренно. Бедность – питались плохо, но не голодали. Одежду носили до износа. Жили в общежитиях и коммуналках. Преступность низкая.
Началась вторая пятилетка. Много было обещано, ничего не выполнено.
Когда начинал писать, казалось, все забыл. Потом пришло прояснение: последовательность событий, чувства, даже ключевые слова, по которым диалоги придумал.
Первый период в той комнате на четверых занял всю зиму. Это была адаптация к быту, освоение профессии, человеческих отношений. Настроение было неплохое. Тосковал по одиночеству. Редко удавалось одному подумать, кто-нибудь всегда в комнате разговаривал. Короткие письма писал маме каждую неделю, получал ответы.
