Читать «Остановить прорыв!» онлайн - страница 121

Я встал, подошёл к наблюдателю. Осмотрел пространство впереди через оптический прицел. Да, славно мы тут поработали. Что тел, что горелого железа хватит для победного боевого донесения полка. А нас было пять машин и три десятка человек! Правда, теперь остались только один танк и девятнадцать солдат. Но мы ещё живём. Только где же всё-таки наши? Вот не верю я, что никто не среагировал на бой, который идёт весь день. Не верю!

Тогда что происходит? Небо над нами контролируют, это факт. Из трёх бомбёжек орлам люфтваффе удалась, хотя и относительно, только первая. Но там было всего-то шесть «хеншелей», и отбомбились они очень неприцельно, мы особо и не почувствовали. А потом нас прикрыли плотно. Но вот на том берегу ничего не происходит, мы присматриваем. А то ещё ударят в спину в самый неподходящий момент.

Короче, тихо там. Немцы, понятное дело, ждут, когда нас тут сомнут. А вот наши части должны уже выйти к берегу или нет? И вообще, вдоль Днестра совсем войск нет, что ли? Должен же тут быть укрепрайон? Да и Горбатов не тот человек, чтобы не обратить внимания на возможную угрозу, значит, должен был как-то отреагировать. Особенно сейчас. Направить войска, поддержать неизвестную часть, которая ведёт бой на вражеском берегу, артиллерией. Ну, хотя бы разведку выслать?

Я посмотрел на небо. Солнце медленно скатывалось к западу, то скрываясь за дымом, то выныривая из него. В установившейся тишине стали слышны звуки на стороне фрицев. Кто-то там кричит, аж здесь слышно. И удары. Железом по железу. Технику чинят? Вот прямо тут, на переднем крае? С другой стороны – а что мы можем сделать? Расслабиться и пользоваться моментом. Ясно же, что до темноты они ещё хоть раз, но попытаются нас уничтожить.

Я сижу на дне окопа, привалившись к стенке. Тянет закрыть глаза, но я боюсь. Я ведь понял, на кого похож мужчина во сне. Узнал, когда он вышел из-за маминой спины, да ещё в офицерской форме. Потому что это был я. То есть не я, но он был похож на меня. Или я на него? И тогда получается, что это мой… отец? Погоны у него, кстати, старшего лейтенанта и эмблемы в чёрных петлицах – танковые. А как его зовут, я не знаю.

Всё, совсем крыша поехала. Как это я не знаю его имени? Я же Алексеевич, а значит, он, соответственно, Алексей. Только я его не помню. И, почти сразу, откуда-то пришло ощущение крепких рук, которые подбрасывают меня вверх. Следом я вижу, как мама, смеясь, натирает эти руки каким-то кремом. И слышу весёлое: «Ты же ему иначе всю кожу сдерёшь, это же наждак, а не руки». А ещё вспоминается запах одеколона, с лёгкой примесью машинного масла, солярки, железа и кожи. Да что же это такое!

Я резко открыл глаза. Заснул всё-таки, вот чёрт. А разбудил меня звук, который обещал скорую героическую смерть. И не только мне, но и всем, кто сейчас вставал и начинал всматриваться в немецкие позиции. Там, за полем битой техники, рычали танковые двигатели. Много двигателей. Я, не торопясь, а куда теперь торопиться, встал. Поднял СВТ и заглянул в прицел. Так, для проформы.