Читать «Осенняя женщина (Авторский сборник)» онлайн - страница 34

Указательный палец ползет вдоль носа, возвращается обратно.

— Это называется усы и шпага, — комментирую я.

— Какая шпага? — живо интересуется он, грациозно вытирая палец о штанину.

— Доиграешься ты у меня, — говорю я. — Попомни мое слово, дождешься. Доиграешься и достукаешься.

— Пожевать бы чего, — по-мужицки басит он, цитируя меня, но уже со своей интонацией.

— А ты приготовил? — цитирую я его мать, но уже с моей интонацией.

— Тс-с, — делает он зверскую рожу. — Кто-то попался в капкан!

Мы крадемся в кухню.

Ощипать дичь и поджарить на вертеле — дело одной минуты для опытных следопытов. Тем более, что курица еще с утра оставлена нам на сковороде.

«Пожевав», вяло дискутируем по поводу мытья посуды.

— Чегой-то опять я? — вопрошает он. — Я вчера после завтрака мыл.

— А я вчера — после ужина.

— Я не видел, я уже спал. Так что ничего не знаю.

— Незнание закона не освобождает от ответственности. И вообще, я смотрю, ты мне скоро на шею сядешь.

Он смотрит на мою шею. Потом на грязную посуду. Нехотя сползает со стула… и стремительно скрывается в туалете.

— Даю пять минут! — ору я под дверью. — Учти, ты в доме не один!

— Ой, чего-то у меня с животом, — доносится из кабины задумчивое рассуждение вслух.

И вдобавок — бабушкина уже фраза:

— Боже упаси… Захворает ребенок…

Это уже серьезная заявка на продолжительное дуракаваляние. И пока я собираю со стола посуду, составляю ее в раковину, убираю остатки обеда в холодильник, привычные слова ложатся на мелодию:

— Ты дождешься у меня, ох ты дождешься у меня…

И т. д.

— Фронт работ тебе приготовлен, — кричу я. — Время истекает. Даю отсчет. Раз. Два. Три.

И выключаю свет. Вопящей пулей он вылетает из темноты.

— Милости прошу, — говорю я, перехватывая его и подталкивая в сторону раковины.

Невыносимое шарканье! Я подозреваю, что у раковины он финишировал уже без подошв.

Но я успеваю прочесть лишь пару заметок в газете, как он уже тут как тут. И с дуршлагом на голове. Что это означает, я пока не выясняю. У меня иная цель. И он о ней догадывается. Хотя бы по тому, к а к я откладываю газету.

— Что я, обманываю? — упавшим голосом осведомляется он. И сам же возглавляет шествие в кухню.

Воды, конечно, в кухне по колено. Тарелки, конечно, жирные. Вилки-ложки, конечно, не вытерты. Все эти последствия стихийного бедствия под скромным названием мытье посуды ликвидируем вместе. Молча.

Не знаю, о чем думает он. Я думаю о том, что он дождется. Он вырастет, перестанет удивляться и проникать в тайны, пугаться темноты, выдумывать и сочинять. И все будет узнавать из газет.

И когда ему станет совсем тошно и скучно, он как-нибудь станет отцом. И выскажет своему наследнику все, что слышал от нас. Вот чего он дождется.

— Впрочем, у тебя еще есть шанс, — говорю я. — Ты вот что, брат… Ты не женись, как бы кисло не было. Тогда не дождешься. Понял?

— Женятся только девчонки, — безапелляционно заявляет он, вновь нахлобучивая на уши дуршлаг.

Теперь этот небольшой такой шанс стоит передо мной с железякой на вихрастой макушке. И улыбается весьма снисходительно.

МОЙ ЗНАКОМЫЙ КОМАР