Читать «Осенний поход лягушек (Книга прозы)» онлайн - страница 68

— А перед домом соседки кучу глины навалили, вон, выше дома, а ей через дорогу за водой идти, вот она и ползает по такой горы с коромыслом, ступеньки прорубила. Вон соседка уехала отсюда, да и эта собирается. Не хошь, а уедешь.

— А то сойдемся в одну избу и думаем, как жить. Телевизор-то глядим. Люди-то живут, а мы глядим, да в слезы.

— Вот, доча, какое наше житье по такой-то дороженьке.

«Мы в газету писать будем», — говорили тогда они в холодной конторе.

Скорее всего, в газету они не написали, а проголосовали отъездом, махнули рукой да и двинулись прочь. Не одно такое Пашнево — еще живое, еще барахтается, но вот и оно захлебнется.

И вот они тревоги. Стариковское: случись что... Мужицкое: ни курева, ни спичек... Старушечье: чем расплачиваться за дрова — ведь белым вином отопляемся.

«Пошла от нас безоговорочная капитуляция», — сказал один пашневский механизатор. «Соседки, вы уезжать будете, меня-то не забудьте», — заплакала одна старуха.

Многие уже пережили не одно такое переселение: в свое время они вынуждены были покинуть свои деревни — Дор, Вакарино, Пруды, Ермолино, Терехово. Пашнево не так давно было центром этих деревень, и они выбрали именно Пашнево, потому что оно казалось незыблемой столицей целого обширного района лесных селений, здесь на границе с Новгородчиной, и вот теперь их снова вынуждают сниматься со двора, перегоняют, как иной бестолковый салага перегоняет шваброй лишнюю воду.

— Помню давнишнюю бумажку, желтенькая такая, — сказала мне председатель Котлованского сельсовета, — считать перспективными села Кузьминское, Лоховское, Маслово, Котлован.

— А другие деревни?

— А про остальные ничего не сказано.

— Напиши мне на Пашнево, — сказала мне однажды последняя жительница деревни Вакарино.

Тогда я брела по разбитой дороге из Астафьева на Ершово болото, хотела найти свое счастье на глухарином току, который мне показал как-то Владимир Федорович Голубев, лесник из Котлована. Кроме нас, никто в округе этого места не знал.

Я все еще не могла выбраться из огромного разросшегося в последнее время села. Отправляясь с ружьем, охотники обычно стремятся избежать лишних встреч, и, хотя я не пошла прямо по улице, а свернула картофельными огородами, перелезала через ограды, ковыляла по кочковатому лугу, перешла овраг, все же пришлось выйти на верхний порядок, идти мимо фермы, домов нового образца с застекленными верандами, мимо занятых своими делами людей. Далеко впереди маячила недостроенная трансформаторная будка, дальше постройки должны как будто кончиться, за ней пора бы начаться полям.

Дорога начала подсыхать. От недавней распутицы остались глубокие гусеничные колеи, наполненные жидкой грязью.

Я давно миновала последние строения, но пейзаж не налаживался, тянулись и тянулись обезображенные окрестности. Все вокруг было как после обыска, разворочено, вспорото, сдвинуто со своих мест. Валялись груды дренажных труб, керамические черепки, битый кирпич. На поверхности оказались вывороченные из-под земли валуны, корни деревьев. Пустые кабельные катушки съехали в ямы. Никто их отсюда не сдвинет, некому да и невозможно рассовать все по местам.