Читать «Осенний поход лягушек (Книга прозы)» онлайн - страница 49

— Ты теперь закрывай дверь на улицу плотнее, у нас теперь в сенях мясо лежит, — сказала тетя Надя вечером.

— А почему?

— А был случай. Заворыкинские собаки лягу утащили: из ларя в сенях.

— Что утащили?

— Лягу, ляжку, ногу. Барина Зворыкина гончие.

— Когда?

— Я еще небольшая была. До революции.

Мне кажется, я слышал фамилию Зворыкин, это был знаменитый охотник, мне попадались его книжки. Я про охоту прочитал все, что только можно, а на настоящей охоте никогда не был.

— А теперь в деревне есть охотничьи собаки?

— У нашего отца был пойнтер, а теперь ни у кого нет, только у одного лесника из Котлована есть хорошие собаки. Что же ты, Митя, весь день дома просидел. Так и каникулы пройдут. Дыши свежим воздухом, поправляйся. И на лыжах не катаешься. Если у тебя палок нет, попроси дядю Ваню, он тебе выломает.

— Я их специально не взял, — сказал я. — Надо привыкать без палок. А куда бы мне пойти?

— Сходи на реку, там васильковские ребята с горы катаются.

— А какие деревни ближе всего?

— Сходи к Боронатову, там церковь, или в Котлован, село большое, пять километров отсюда.

— А лесник этот где живет?

— Приедешь в Котлован, спросишь школу, как пойдешь, по улице по правую руку от школы третий дом. Сходи. Передай привет. Иван Дмитрич с ним раньше в леспромхозе работал. Скажи, приходите к нам, Владимир Федорович, Тулуповы вас приглашают ветчины свежей попробовать.

Ряженые

Он сказал: «Приду утром, если пороша выпадет». Стояли ясные ночи, скакали зайцы, снега не выпадало. Он не приходил.

Тут наступил Новый год. В нетопленой комнате на столе и по окнам стояла приготовленная еда.

Мне разрешалось туда ходить, таскать соленые огурцы. Грызя огурец, я рылся в книжном шкафу, выкрашенном коричневой масляной краской. Отец тети Нади был народоволец и даже сидел в Петропавловской крепости. Потом его присудили в Сибирь, по дороге он заболел, и ему разрешили отбывать ссылку у себя дома. Он возвратился из Петербурга, стал в деревне слесарем. Он выписывал из столицы книжки. У него были журналы «Русское богатство», старое издание Некрасова и книжка «О проституции в Англии».

Тетя Надя послала меня на ферму позвать доярок на Но-«Юность» и «Крестьянку». Она прочитала все свои роман-газеты, но говорит, что фамилии писателей не запоминает, а если она начнет перечитывать роман, то все сразу вспомнит. Раньше она была бухгалтером в колхозе, а теперь на пенсии.

Тетя Надя послала меня на ферму позвать доярок на Новый год. Скажи, говорит, всего наготовлено, а есть некому.

Я туда пошел, промочил там валенки, у них от пола шел пар, и сказал им, чтобы приходили, а что всего наготовили, а есть некому — не сказал. Они сказали придут.

Первой пришла тетя Нина со своей внучкой — моей троюродной сестрой Светкой. Отец Светки был настоящий цыган. Он ушел со своим табором куда-то и больше не приходил. Еще у тети Нади были две племянницы Фая и Ина. Отец у них был еврей. Жили они в городе, а летом их привезли в деревню. Тут началась война. Немцы заняли Калинин и стали бомбить станцию Удомля. К тете Наде пришел председатель и сказал: «Надя! Спасай своих явреек. Немец их не пощадит». Тетя Надя вызвала из города их мать, и она их увезла подальше. Но панику подняли зря. Ничего бы им не сделалось, потому что немцев из Калинина прогнали и до Удомли они не дошли.