Читать «Осенний поход лягушек (Книга прозы)» онлайн - страница 48

Я просыпаюсь.

— Что ж ты все скинул, — говорит дядя Ваня, поднимает тулуп с пола и бросает мне на ноги, — спи.

Он уходит. Сквозь морозное стекло светит луна. На вешалке как живые висят темные вещи. С края постели свесился темный рукав. Я поднимаю его и кладу к себе на подушку. Он воняет. Я снова сижу под сараем.

Паленая щетина

Весь день возились со свиньей. С утра раскладывали на снегу перед сараем все необходимое. Заливали горелки бензином, пробовали силу пламени.

Потом вдруг все ушли. Когда я посмотрел в окно, никого не было, только дверь в сарае то открывалась, то закрывалась. Я сдернул с гвоздя чью-то фуфайку, схватил шапку и выскочил из дому. Не глядя в сторону сарая, я выбежал из ворот и спустился к реке.

У проруби возился дядя Ваня. Он закрывал четырехугольную дыру деревянной крышкой. Вокруг было скользко.

— Уже палят? — спросил дядя Ваня, увидев меня.

— В кого? — не понял я.

— Зарезали Сысойку?

— Не знаю, — сказал я, — а что?

— Не могу я этого видеть, — сказал дядя Ваня, — я к нему привык, придешь к нему, смотришь, чтобы не опрокинул, все доедал, даже ему наклонишь — жри, Сысойка, поправляйся. А потом подумаешь: «И чего ты, дурак, жадничаешь, скорее прирежут».

Когда мы возвратились, окровавленный Сысойка лежал на боку и трое мужиков смолили его синим пламенем из своих горелок. Я подошел поближе. Один бок был уже без щетины, пятнистый, как леопард.

— А не скажет ли хозяйка, что мало палили, — сказал один из мужиков и перевернул тушу на другой бок. Под примусным пламенем горелки щетина сразу сгорела, на коже вздувались и лопались пузыри, а живот как будто начинал дышать — так стягивались ткани. Ухо под пламенем выпрямилось, края его загнулись, и оно распустилось, как цветок.

Пришла разгоряченная тетя Надя и принесла еще одну горелку. Теперь весь поросенок был гладкий, ножки его тоже были гладкие и вкусные на вид. Его глазки были зажмурены, а из приоткрытой розовой пасти шел пар. Я сунул туда палец, там еще хранилось тепло.

— Смотри, укусит, — сказал один из мужиков.

Я давно был дома, уже позавтракал и немного почитал, когда его перевернули на спину, положили две доски и взяли за задние ножки. Передние тоже сами собой поднялись.

Стали носить из дома горячую воду в ведрах, долго его мыли, скребли ножом, потом щеткой. Уже темнело, когда вспороли живот, и тетя Надя унесла в дом что-то длинное и дымящееся. Сначала, когда она еще только взяла это в руку, мне показалось, что это какое-то цветное полотенце. Я удивился, зачем оно здесь, хотя вокруг было много тряпок, брезента, щеток, ведер. Но потом, когда она понесла это в дом, я увидел, что это что-то мясное, наверное печень.

Я забыл сказать, что все собаки деревни сидели на снегу неподалеку. Им доставалось. Среди них не было ни одной гончей. Наша дворняжка Муха ушла в свою будку и не выходила.