Читать «Освободители» онлайн - страница 417

Единство — подлинный ключ к успеху Соединенных Штатов Америки. Конституция 1787 года была во многих отношениях навязана центральным правительством задиристым и драчливым штатам, а также консервативным средним классом — радикально мыслящим индивидуумам. И с тех пор всем стало ясно, что любое нарушение порядка, угрожающее единству или целостности нации, будет немедленно подавлено. Правители США проводили активную политику экспансии на запад и юг — для освоения огромных незаселенных земель. В устроенной таким образом стране слабость одного штата компенсировалась мощью другого.

Латинская Америка, наоборот, неизбежно развалилась на отдельные государства, как только единственная объединяющая сила — имперская власть — была уничтожена. Каждое государство ревниво проводило собственную националистическую политику, которая не только замедляла общее развитие, но и затрудняла, если не делала вообще невозможным, передвижение капитала, торговли и людей, что могло способствовать этому развитию. Сельскохозяйственное изобилие Аргентины и Южной Бразилии не использовалось для того, чтобы прокормить народы Боливии и Перу; рудные сокровища Перу не использовались, чтобы предоставить капитал для развития промышленности Бразилии и Венесуэлы, и так далее. Вместо этого большинство новых государств превратились в анклавы, ревниво огражденные тарифными системами, разрушавшими даже то сотрудничество и кооперацию, которые существовали во времена империи. Самое худшее последствие — раздробленный континент оказался легкой добычей для коммерческих институтов (поначалу главным образом британских, а затем и американских), которые сумели проникнуть далеко в глубь Аргентины, Чили, Бразилии, Перу и Мексики. Они по крайней мере оставили после себя зачатки инфраструктуры, в частности сеть железных дорог на континенте. А когда пришло время внешней торговли и политики, Соединенные Штаты — половина континента, говорящая на одном языке, — быстро смогли войти в число крупнейших держав, в то время как разрозненные голоса латиноамериканских государств были почти не слышны в мире, а потому являлись все более уязвимыми для эксплуатации.