Читать «Оливер Лавинг» онлайн - страница 48

С приближением нового месяца Чарли все чаще видел Джимми у себя на Восемнадцатой улице – тот шнырял вокруг дома, сортировал мусор, курил свой синий «Парламент» и явно обращал линзы своих очков-авиаторов в сторону неосвещенных окон Чарли. Чарли знал, что не может просить денег у родителей. Такая просьба только подкрепила бы пессимистичный настрой матери, ее суровое осуждение легкомысленных сыновних планов, ее частую критику писательских замыслов Чарли и всей его бруклинской жизни, на которую он возмутительным образом спустил бабушкино состояние, скопленное той в течение долгих, полных лишений лет. Попросить отца? Даже если бы тот и не был без гроша в кармане (а Чарли знал, что отец еле сводит концы с концами, работая в каком-то отеле в Лахитас), юноша скорее встретился бы с тем «дружком-коллектором», чем нарушил пятилетний обет молчания, – таковы теперь были его отношения с неуклюжим депрессивным пьяницей, которого он когда-то называл «Па». Чарли лихорадочно перебрал в уме людей, у которых можно было бы попросить бабла. Но почти каждое имя в его телефонной книге принадлежало к одной из двух категорий: мужчины, с которыми он спал, или университетские друзья, которым он не удосужился написать после переезда в Бруклин. Большой город дает обманчивую иллюзию, что ты не одинок.

Чарли говорил себе, что это просто смешно, что не такие уж большие деньги он задолжал, однако же боялся выходить из квартиры и делал нелепейшие вещи, чтобы создать видимость, будто его нет дома. Когда необходимость сходить в туалет заставляла его пройти мимо окна, он проползал под подоконником. Пытаясь работать за компьютером, он занавешивался пледом, чтобы скрыть светящийся экран. Не обращая внимания на жалобное повизгивание Эдвины, он заставлял ее делать свои дела на расстеленные на полу листы «Виллидж войс». И он мог бы так и сидеть там, питаясь овсяными хлопьями из огромной коробки, если бы не позвонила Ма.

Чарли не брал трубку. Он не знал, как говорить с ней, не упоминая проблемы с деньгами. Они уже очень давно не разговаривали; но с другой стороны, если принять во внимание споры о своем жизненном пути, которые Чарли вел с матерью несколько раз на дню, выходит, разговаривали они постоянно. Чарли не взял трубку, но она позвонила снова. И снова. В последние годы телефонные звонки матери носили такой пассивно-агрессивный характер: если Чарли не перезванивал, вторично она не звонила. Во время их последнего разговора она так долго перечисляла недуги Оливера, что Чарли перестал слушать: «пролежни, тромбофлебит, слабые легкие и опасность пневмонии, гипертония из-за стероидов…»

– Хватит звонить! – заорал Чарли на телефон, но тот не умолкал. – Пожалуйста, пожалуйста, хватит, – сказал он, начиная плакать.

В тот вечер мать позвонила ему девять раз и оставила четыре голосовых сообщения. Чарли чувствовал, что должен что-то сделать – что угодно, только бы убежать из этой квартиры, от звонящего телефона. Он не мог знать того, что она собиралась сказать, ничего не знал о назначенном на этот день фМРТ, но по настойчивости звонков понял: вероятнее всего, это наконец произошло, и все, что осталось от его брата, кануло в небытие.