Читать «Одна из многих» онлайн - страница 14

Виктория Самойловна Токарева

— Не хочу, — ответила Анжела.

— Странно…

Диане было странно: как это девчонка из Мартыновки, человеческий мусор, может что-то хотеть или не хотеть.

— Извините… — проговорила Анжела.

— Что ты извиняешься? — крикнула из кухни Кира Сергеевна. — Ты ей в рожу плюнь…

Но Анжела испытывала неловкость. Все-таки она нарушила договоренность. Соскочила раньше времени.

— Не проблема, — спокойно ответила Диана. — Нас меньше, чем вас.

Анжела не поняла: нас… вас… А потом догадалась. «Нас» — это про держателей денег. Про тех, что в коттеджах. А «вас» — это про тех, кто в лачугах и в Мартыновке. Бедных. Бедные устремляются к держателям с протянутой рукой. А держатели могут выбрать и отбраковать.

Анжела положила трубку. Передала разговор Кире Сергеевне.

— Чтоб она сгорела! — отреагировала Кира Сергеевна.

Через три дня позвонил знакомый милиционер из Мамырей и сообщил, что дом Дианы сгорел, идет расследование. Есть подозрение, что подожгли рабочие, которым Диана недоплатила. Узбеки. Гастарбайтеры. Бесправные рабы.

— И что теперь? — спросила Анжела.

— А ничего, — весело сказал милиционер. — Они ночью подожгли, никто не видел. Ане пойман — не вор.

* * *

Анжела решила не терять времени даром. Идти к поставленной цели, как ракетоноситель к Луне.

Цель — слова и музыка.

На слова она уже заработала у Розалии и Дианы. Значит, пора искать поэта-песенника.

— А давайте сами сочиним, — предложил Иннокентий. — И платить не надо.

— А что? Не боги горшки обсирают, — заметила Кира Сергеевна.

— Обжигают… — поправила Анжела.

Иннокентий взял листок бумаги, шариковую ручку, глубоко уселся в кресло и замер.

Через двадцать минут он предложил первый вариант:

А мы пойдем по улочке, в кафешку забежим, Закажем кофе с булочкой и что-нибудь решим. Что будет, как получится, проговорим насквозь, Как лучше: вместе мучиться или страдать поврозь…

— Гениально… — выдохнула Анжела.

Иннокентий воспрял. Его так давно никто не хвалил.

— А припев? — спросила Кира Сергеевна.

Ей всегда было мало. И вот так всю жизнь.

* * *

Кира Сергеевна позвонила знакомому композитору. Его звали Игорь.

— Нужна песня, — сказала Кира Сергеевна.

— Ни ноты без банкноты, — отозвался Игорь.

— Денег нет, — отрезала Кира Сергеевна. — Отдай что-нибудь из сундука.

— Из какого сундука? — не понял Игорь.

— То, что не пошло…

Игорь задумался.

— Это надо лично вам?

— Нет. Моей племяннице. А она тебе квартиру уберет. Золотые руки.

— Одну минуточку… — извинился Игорь.

Трубку взяла его жена Карина:

— Убрать квартиру — пятьдесят долларов. А песня стоит пять тысяч — вы че? — спросила Карина басом.

— Откуда у девочки из провинции пять тысяч?

— Пусть заработает. Не такие уж большие деньги.

— Для вас небольшие, — уточнила Кира Сергеевна. — Игорь эту песню за полчаса напишет.

— Может, и за полчаса напишет. Но кто будет оплачивать мансарду?

Мансарда — это голодная молодость. Художник Пикассо рисовал голубя мира одним росчерком пера и брал миллион. Он раскладывал эту сумму на всю голодную молодость.

Кира Сергеевна захотела сказать: «Но ведь Игорь не Пикассо». Однако зачем обижать человека. Она сказала: