Читать «Одиссея Хамида Сарымсакова» онлайн - страница 97

Сергей Петрович хлопнул себя по лбу и расхохотался.

— Ничего смешного я не сказала, — нахмурилась студентка. — Напрасно вы хохочете.

— Это я над собою смеюсь, Танечка. Я как-то запамятовал, что прошло уже более тридцати лет.

— А вы что, знакомы с Хамидом Газизовичем? — студентка удивленно посмотрела на работника торговли, такого далекого от научного и авиационного мира.

— Если тот самый Хамид Газизович Сарымсаков, то очень даже знаком.

— Он заведует кафедрой «Конструкция и проектирование самолетов».

— Ну тогда это обязательно он! Хамид в войну был штурманом пикирующего бомбардировщика Пе-2. Человек легендарной фронтовой биографии!..

...А рано утром, на заре, в квартире Хамида Газизовича раздался телефонный звонок.

— Здоров, профессор! Рад за тебя. Обнимаю.

— Кто это говорит? — не сообразил со сна Хамид Газизович. — Не узнаю.

— Зазнался, Хамид, друзей не узнаешь?

— Все-таки...

— Серега я. Теперь, конечно, для окружающих — Сергей Петрович. А для тебя по-прежнему Серега Мятишкин я... Серега Мятишкин!

Вот уж действительно — «все возвращается на круги своя»!

* * *

И вновь я, автор повествования, беседую с X. Г. Сарымсаковым.

Но теперь я не вызываю в своем воображении образ юного штурмана морской авиации. Передо мною реальный, во плоти, доктор технических наук профессор Хамид Газизович Сарымсаков. И говорю ему я уже «вы», поскольку собеседник старше меня на три года, а не двадцатитрехлетний молодой человек.

— Расскажите, Хамид Газизович, как вы стали профессором?

— Как я дошел до жизни такой?— улыбнулся Сарымсаков.— Что ж, извольте.

Я смотрю на собеседника н ловлю себя на мысли, что юный Хамид и нынешняя его «модификация» очень схожи. Темные приветливые глаза, овал лица. Правда, шевелюра стала с сединой и, так сказать, несколько лимитирована. И фигуру уже не назовешь худощавой. Но это он, он — мой Хамид, юный и бесстрашный штурман, которому выпало в военную годину пережить минимум семьдесят четыре смерти и еще много такого, чего хватило бы и на десятерых.

Обычно профессия налагает свой отпечаток на внешность человека, характер. Бухгалтеры, как правило, люди степенные, педантичные. Искусствоведы и актеры склонны к экзальтации и словцам и выражениям типа: «Волнительно» и — «Я не побоюсь этого слова». Метростроевца узнаешь по натруженным рукам, развалистой походке и лихости речений. Летчики люди порывистые, с размахом. Типичным представителем этой героической профессии был Валерий Чкалов. Мне посчастливилось видеть этого легендарного человека незадолго до его гибели. Чкалов, окруженный публикой, кормил мороженым-эскимо дуровского слона. Он скормил ему двадцать штук эскимо. И угощал бы еще, но у мороженщицы кончился товар. Он и в малом и в большом был — с размахом, например, умудрился вытащить из тюрьмы человека, о котором твердо знал: человек не виновен! А это, смею вас уверить, было делом не простым.

Но если кто не знает Хамида Газизовича, никогда не догадается, что этот симпатичный человек — бывший пикировщик, бессчетное число раз «игравший» в зловещую игру со смертью. Посмотрит и подумает: «Наверно, ученый, а может, литературный критик, эстетик?..»