Читать «Один против судьбы» онлайн - страница 3

— Ах вот что! Ну, этот пустяк мы уладим сразу после концерта Людвига. Заплачу хоть за год вперед.

Но у пекаря были наготове еще кое-какие новости не из приятных: оба старших сына Бетховена, семилетний Людвиг и четырехлетний Каспар, забрались недавно в курятник, разместившийся в углу двора. Фрау Фишер застигла Людвига, когда он вылезал оттуда. Мальчик уверял ее, будто младший из трех бетховенских отпрысков, двухлетний Николай, уронил в курятник носовой платок. Но он-то знает этих молодцов… В последнее время куры стали подозрительно мало нестись!

Жалоба пекаря вдруг оборвалась, потому что в открытых воротах возникла странная фигура. Собеседники смолкли, отступив во двор и удивленно глядя на пришельца.

Человек небольшого роста, средних лет, тщедушный и сгорбленный, в давно нечесанном парике, входил во двор, не обращая на них внимания. Черный фрак болтался на нем, однако ноги в коротких панталонах и чулках, цвета, лишь отдаленно напоминающего белый, ступали энергично и размеренно.

В правой руке он держал черную, с потрескавшейся краской, дирижерскую палочку, в левой — ноты, свернутые в трубку. Палочкой он ритмично постукивал по нотам.

— Последнее время он ходит сюда каждый день!

— Тихо… — остановил пекаря тенорист. — Посмотрим, что он будет делать.

Они оба хорошо знали пришельца, как знал его в городе каждый. Некогда он был музыкантом, сам понемногу сочинял. Рассказывали, что он совсем «заучился» и в голове у него царил хаос. Музыкант уже сыграл свою роль уважаемого гражданина и теперь выступал в роли городского сумасшедшего. Он никогда ни с кем не разговаривал и только блуждал по городу, помахивая дирижерской палочкой и нотами, свернутыми в трубочку.

Сейчас он замер в неподвижности посреди двора, склонив ухо к дому. Из открытого окна первого этажа доносились звучные аккорды. Чьи-то проворные пальцы уверенно бегали по клавишам.

Сумасшедший начал помахивать палочкой в такт музыке. Он тихо улыбался, покачиваясь всем телом. Как видно, доносившиеся звуки были приятны его искушенному уху. Так он постоял некоторое время, потом указал своей палочкой на окна дома, где играл невидимый пианист, и быстро закивал головой. Это могло означать только одно: хороший пианист, хорошая музыка! Однако он ничего не произнес. Послушав еще немного, повернулся и направился к выходу. Он и теперь не взглянул на двух молчаливых мужчин и только, проходя мимо, сделал какое-то странное движение, потом взмахнул своей палочкой вверх, к крыше, как бы вздымая над головой стяг.

— Видели? — зашептал пекарю Иоганн Бетховен, когда фигурка в черном удалилась на улицу. — Он показывал на мои комнаты! Недаром говорят, что устами младенцев и блаженных глаголет истина. Он похвалил моего сына! Оценил его игру!

— Может быть, — сдержанно согласился пекарь. — Но если бы даже вы, ваши ученики и все три ваших сына играли как ангелы, я все равно уже сыт по горло всем этим бренчанием, пением, топотом и визгом.

— Не думал я, что вы такой враг искусства!