Читать «Обыкновенные гвардейцы» онлайн - страница 12

— Иди ты, курсйая балаболка. — Кузьма шутливо замахивается на Гончарова поленом. — Вот тресну ио кумполу, будешь знать, бесструнная ты балалайка.

— А я чего? Я правду говорю. — И тут же переводит разговор на другое: — Вот, товарищ комиссар, нахлобучку фрицу дали. Теперь будет драпать. Только моя беда все равно остается: боюсь фашистских самолетов. Ума не приложу, почему так?

— А вы, Иван Николаевич, приглядывайтесь к бойцам, которые не боятся самолетов, не бегают от них. Вот и научитесь, как вести себя во время бомбежки, — говорю я.

— Другие-то тоже бегут. Только у них как-то лучше получается... Вот сейчас хорошо, снег идет, пи «мессов», пи «лаптежииков» нету. Ну и мне спокойно.

Через несколько часов трудного марша лошади совсем приустали. Беспокойный Алеша Мартынов потихоньку ворчит:

— Вот непогода. Пехота вперед ушла, а ты загорай...

Делаем вынужденную остановку.

20 декабря наши войска овладели Будогощью. В освобожденном городе была создана комиссия по расследованию зверств немецко-фашистских оккупантов. В ее состав вЬшел и представитель от нашей части Сергей Плехов. Когда он вернулся, меня поразило его лицо, бледное и какое-то измученное.

— Насмотрелся я там, — тпхо ответил он па мой вопрос, почему такой мрачный. — Хуже зверей эти фашисты. Я, пожалуй, всем расскажу, чтобы сразу...

Рассказ Сергея Плехова о двух женщинах, зверски замученных гитлеровцами, всех потряс до глубины души. Пожилую женщину и ее дочь-подростка гитлеровцы пе только убили, но и надругались над ними самым зверским 20

образом. У обеих на груди и на спппе вырезали звезды. У девочки отрезали груди.

Всегда веселый и немного бесшабашный, Алеша Мартынов не дал Плехову довести рассказ до конца, закричал:

— Слушайте, что я скажу! Я скажу... — В больших серых глазах Мартынова заблестели слезы. — Клянусь! За нашу девушку кляиусь! — Алеша поднял правую руку, словно призвал пас в свидетели своей клятвы. — Доберемся мы до этой проклятой фашистской Германии. Доберемся. И я отомщу за всех! — Голос Алеши зазвенел, как туго натянутая струна.

Это был крик чистой души, потрясенной диким изуверством гитлеровцев. Но слова клятвы были явно не такими, какие следовало бы сказать в тот момент.

Мы все время говорили бойцам и командирам о ненависти к фашистским извергам. «Убей врага! День, в который ты не убил его, — потерянный даром день». Каждый из нас дал клятву быть беспощадным к врагу. Святая клятва!

Однако клятва Алеши не такая. Чем-то . страшным веяло от нее. «Можем ли мы поступать так, когда придем в эту фашистскую Германию?» — спросил я сам себя. «А почему бы и пег? Око за око, кровь за кровь. Пусть в этой стране содрогается все, почувствовав наше приближение», — ответило сердце.

Но разум мой был против сердца. Мы не можем бесчинствовать так, как бесчинствуют они па пашей земле. Мы не имеем права нести горе и ужас детям, старикам и женщинам. Наша миссия — освободить всех от фашистской нечисти.

Мои сомнения кончились, и я спрашиваю Алексея Мартынова:

— Алеша, ты думал над словами своей клятвы?