Читать «Оборотни и вампиры» онлайн - страница 8

Не менее жестока Диана, заставившая Актео-на испустить дух через тысячу страшных ран и превратившая Ниобу в мрачную скалу. Паллада обращает Арахну в паука; Вакх превращает пиратов в дельфинов, а дочерей Миния — в летучих мышей. Наконец, Окиронея чувствует, как обращается в кобылу, начинает ржать, а ее пальцы тем временем сходятся и становятся копытами... Можно множить и множить примеры этих странных и причудливых божественных развлечений, увековеченных во многих культах. Например, египетские цари-жрецы для принесения жертвы облачались в леопардовую шкуру, а ассирийские заклинатели духов притворялись большими рыбами. В Греции, в Аттике, молодые девушки, устраивая шествия в честь Артемиды, подражали походке медведиц, а в Риме во время сатурналий, вакханалий, луперкалий участники процессий надевали устрашающие маски — взять хотя бы маску Мандука, чей огромный рот и острые клыки напоминали о Горгоне и этрусских демонах.

Цезари во время своих гнусных оргий довели до последних пределов это странное единение человека с животными божествами. Если Тиберий всего лишь любовался непристойными любовными сценами между богами, то Август и Калигула воспроизводили их сами. Нерон облачался в шкуру быка и прилюдно покрывал выбранную для него Пасифаю. Обратившись в тигра или льва, он с пеной на губах набрасывался на обнаженных жертв и отрывал у них детородные органы. Эти варварские обычаи, которыми мы возмущаемся, совершенно не казались такими ужасными народу-царю, чья ненасытная жажда удовольствий постоянно требовала новой пищи. Разве сами боги не подали пример сексуальной и моральной разнузданности? Обычная любовь им прискучила, и они призывали своих приверженцев выдумывать сложные позы, стремиться к неслыханному исступлению и извращениям, до каких было далеко и Приапу.

Добрые монахи средневековья, без устали переписывавшие манускрипты, нимало не заботясь ни об их происхождении, ни о подлинности, поддерживали существование легенд о метаморфозах до сравнительно недавних времен. По правде сказать, они ровным счетом ничего не придумали — так же, как и Плиний, Петроний и Апулей, почерпнувшие свои истории из очень древних преданий.

Блаженный Августин, который, впрочем, сам в это не верил, повторил старую сказку о волшебном сыре, благодаря которому итальянские ведьмы превращали заезжих гостей во вьючных животных. Венсан де Бове, радостно подхватив этот пример, рассказывает о двух римских трактирщиках, превращавших постояльцев в баранов или цыплят, которых затем продавали на базаре. Фульгозий, которого цитирует де Ланкр, описывает случай, происшедший с одним срокусни-ком: его таким же образом превратили в осла, и он развлекал прохожих, а потом вернул себе первоначальный облик, искупавшись в волшебной реке. Наконец, Шпренгер, этот грозный педант, которому мы частично обязаны составлением «Молота ведьм», сообщает, что некий человек — также под действием злых чар — был вынужден в течение трех лет таскать на себе поклажу одной злобной ведьмы: «Наконец, по истечении этого срока, он, проходя мимо церкви во время мессы и не решаясь войти из страха побоев, остановился у дверей, согнул задние ноги и, сложив передние... воздел их к небесам. Ведьма стала колотить осла; все догадались, что здесь замешано колдовство, и молодой человек обрел прежний вид в ту самую минуту, как покарали ведьму».