Читать «Облачный Храм» онлайн - страница 25

   А где верный Стёпа? В железнодорожном техникуме и страшно этим гордится. К Восьмому Марта подарил букетик подснежников - впервые Татьяне дарят цветы - и выточенную на станке игрушку: белый грибок, на котором, если будет желание, можно и носки поштопать. И мало-помалу все чувства уходят в песок: так бывает со всем земным, сбывшимся и несбывшимся одинаково...

  Из этой школы, уютной, теперь, когда все детки повзрослели, почти домашней, приходится уходить: преобразовали в восьмилетку. Одно утешение: снова необычная дружба. С той самой литераторшей, которая ставила ноги на сиденье парты перед Татьяной или вообще рядом, давала две совершенно противоположные характеристики Маше Дубровского (думайте сами, решайте сами!), и очень уважала свою лучшую ученицу за умение лихо разделываться с запутанными синтаксическими конструкциями. Теперь она даёт Татьяне почитать Цвейга, "Нетерпение сердца", со специально отчеркнутой понизу строк эротической сценой.

   С этого только начинается. Абсолютно на равных две женщины ходят друг другу в гости, хотя по причине бабушки чаще делает это Татьяна. И - погружается в новый книжный архипелаг. Разрозненные островки - Кальдерон и Тирсо де Молина, Оскар Уайльд, тот же Цвейг. Сплоченные тома собраний: Анатоль Франс и Лопе де Вега, Фенимор Купер сверх его Натти-Бамповского пятикнижия, разговоры о любви как счастье и смысле жизни, о симфонии эроса с двумя ведущими темами. У Екатерины в доме - двое прекрасных юношей: муж и сын.

   А уж каков сам дом - собственно, две комнатки с верандой и отдельным выходом на улицу, с холодной уборной, общей на всех, но зато с водопроводом! Что вода не греется сама, а мыться здешние обитатели ходят в баню, - это как раз норма. Необходимость каждый день приносить зимой четыре ведра для готовки и умывания, а летом зачастую - двадцать ведер под каждый древесный ствол делает Татьяну особо чувствительной к сему благу цивилизации. Это еще хорошо, что их домашний колодец выкопан на углу, метрах от силы в пятидесяти, и вода в нем самая вкусная в посёлке.

   А еще в этом семейном гнезде обитает старинный фарфоровый сервиз "с памятью". И кресло-качалка с наброшенным поверх него текинским ковриком. И какое-то необыкновенное пальто висит в шкафу: полы разлетаются, на плечах - чернобурка, про которую Тане говорят: "Тебе очень идёт, только рано девочке такое носить". (Не рано - вообще никогда не придется: четыре студенческих года в драпе с каракулевой смушкой, три аспирантских - в таком же каракуле, но редкого цвета "сур", в тощеньких норках, а потом и вообще без мехов. Нечто внутри запрещает "убоину".)

   _ Знаешь, я всякий раз завидую москвичкам, - говорит девушке Екатерина. - Приедешь в город по делам - они такие холёные, ухоженные, моду соблюдают.

   - Екатерина Санна. А ведь если нас с вами нарядить в такие платья, как у "летучего воинского отряда" королевы-матери, да причесать, да губки смазать этим...опиатом, да еще и коготки подпилить и подкрасить алым, мы же будем красавицами не хуже прочих благородных дам?