Читать «Обасутэяма — гора, где оставляют старух» онлайн - страница 9

Вот какие мысли пришли мне в голову, пока я бродил по окраинам шахтерского городка.

* * *

Этой осенью мне впервые довелось побывать там, где, по преданию, оставляли старух. По делам службы я ездил на плоскогорье Сига и на обратном пути решил посетить окрестности горы Обасутэяма. В Токура я попал уже вечером. Переночевал в местной гостинице, а утром нанял машину и отправился на станцию Обасутэ.

Машина ехала вдоль реки Тикума, затем свернула в сторону, и начался подъем на небольшую возвышенность.

— Как бы не было дождя, — прервал молчание пожилой шофер.

Небо и правду затянуло тучами, слегка похолодало, и казалось, вот-вот заморосит дождик.

Деревья на склонах гор были в осеннем наряде. Дубы и клены буквально пламенели, и лишь видневшиеся среди них одинокие сосны оставались зелеными.

Мы миновали деревню Сарасина. При каждом доме был огород, где росли лук и редька. Сразу за деревней обогнали нескольких старух. Они остановились у обочины, пропуская машину.

— Как много старух. Может быть, их здесь бросили? — пошутил я.

— Вряд ли, — возразил шофер, не поняв шутки, — Отсюда они без труда могут вернуться.

— В прежние времена здесь, вероятно, было пустынно.

— Пожалуй. Жилье отсюда слишком близко, чтобы оставлять здесь старух. Правда, теперь эти окрестности называют местом брошенных старух, но в действительности их оставляли на горе Камурикияма. Отсюда она не видна. Я покажу ее, когда проедем чуть дальше.

Упомянутая шофером Камурикияма известна в поэзии как гора, на которой оставляли старух в средневековье.

— А про гору Охацусэяма слышали? — спросил я.

Но шофер, видимо, ничего не знал об этой древнейшей Горе брошенных старух, а может, теперь ее иначе называют.

Спустя полчаса мы подъехали к станции Обасутэ, Я вышел из машины и в сопровождении шофера начал спускаться к храму Тёракудзи, откуда многие предпочитают любоваться луной. Теперь я шагал по той самой местности, которую неоднократно видел прежде из вагона электрички.

Листья на деревьях здесь тоже были по-осеннему красные.

Когда мы начали спускаться по довольно крутому склону, шедший впереди шофер остановился, о чем-то вспомнив, и, указывая рукой вдаль, сказал:

— Вон та гора и есть Камурикияма.

За холмами, среди которых приютилась станция Обасутэ, я увидел огромную гору, уходившую вершиной за облака. Послужила ли она прообразом Горы брошенных старух в упомянутом мною предании, не знаю. Гора была слишком высока, и взобраться на ее вершину было не просто. Я подумала, что, если бы моя мать увидела Камурикияма, она даже в шутку не пожелала бы, чтобы ее там оставили.

В воображении я создал свой образ горы, где оставляют старух, когда мысленно брел туда с матерью на спине. Мать же могла представлять ее совсем иной, может, как раз такой огромной и крутой, какой была Камурикияма.

Наверное, Гора брошенных старух такой и должна быть. Пожалуй, и те горы одиночества, с которыми связали свою жизнь Киёко и Сёдзи, были более похожи на крутую Камурикияма, чем на пологие холмы с деревьями в осеннем наряде, по которым я сейчас шел…