Читать «О том чего уж больше нет» онлайн - страница 147

Примерно в это время Илья узнал стороной, что комитетчики в Темнолесской продали его дом. Дом купил Барсуковский сельсовет. Все его части пометили, потом дом разобрали и вывезли в станицу Барсуковскую, где снова собрали. Сказывали Илье, что даже дубовые столбы, которые Денис вкапывал лет шестьдесят пять назад, сгнили меньше чем на четверть. А были они примерно восемьдесят сантиметров в диаметре. Так что стоять бы этому дому, да стоять. 

Но теперь некуда стало возвращаться, даже если бы он и захотел. 

Лесопилка

Однажды явился к нему младший брат Петр. Нашел он работу на лесопилке, но брали туда только парами. Вот он и пришел уговаривать Илью работать с ним в паре. 

- Хорошо, Петро, - ответил Илья, согласен, работа мне нужна, но только я буду пилить сверху. 

Петр обрадовался, как выяснилось позже, его положение было еще хуже.

Распускать бревна на доски работа очень тяжелая. Поэтому на лесопилке давали просто царский паек: 900 грамм хлеба на работающего, и по сто пятьдесят - на иждивенца, и это помимо зарплаты. Деньги к тому времени приобрели некоторый вес и уже не были бесполезным придатком к пайку. Деньги платили от выработки, а за паек надо было отработать не менее двадцати пяти дней в месяц. Это было тяжелое условие, и именно поэтому на лесопилке была высокая текучесть. Те, кто не выдерживал, двадцать пять дней в месяц - паек не получали, а значит не имели и главного стимула работать. 

По условию найма приходить надо было со своей пилой. 

Вот на эту каторгу и пошли братья Осыченковы. Пила у Ильи сохранилась с лучших времен. Месяц работали не напрягаясь, втягивались, выходные не брали. Бухгалтер диву давался. На что Илья отвечал: 

- Мы в лесу жили, дерево нас любит и слушается. 

Сначала отношения с начальством складывались хорошо: их ценили за высокую производительность и особо ровные доски, которые у них выходили сами собой. Илья выписывал там для личных нужд всякие не кондиции и сделал из них забор и пол в хате, который до этого был глиняным. 

Платили на лесопилке обыкновенные деньги, были места, где и «поболее» можно было заработать. За распускание тонкого кругляка платили шестьдесят копеек за погонный метр. Это означало, что, сколько резов сделаешь, умножают на общий метраж и еще на шестьдесят копеек. Бревна до метра распускали за семьдесят пять копеек, толще за девяносто. Зарабатывали они вдвоем совсем не плохо, каждый месяц можно было купить два-три мешка картошки. Так они работали месяцев шесть, когда бухгалтер предложил им взглянуть на бревнышки, лежавшие возле самого забора. 

- Эти бревна лежат тут уже лет пять, и никто не берется их пилить. 

- Оно и не удивительно, - сказал Илья, - эти бревна толщиной почти в два метра. Если заплатишь по полтора рубля, то мы возьмемся. 

Илья не боялся этих бревен, за время зимовок в лесу он видел и более толстые стволы. Бухгалтер прекрасно понимал, что пока эти бревна лежат, они являются прямым убытком для лесопилки. Они числятся на балансе, а если сгниют, а все дело шло к тому, то придется их списывать в убыток, а начальство убытков не любит. Но он все равно постарался сбить цену. Поторговавшись, они сошлись на цене в рубль тридцать за погонный метр.