Читать «О природе смеха» онлайн - страница 10

(РЭФ 1995: 61)

Дальнейшие «шуточки» гайдука: «девку за руку схватил», затем «девку за титьку схватил». Девка все эти шутки тоже «приняла». И наконец:

Гайдук шуточку сшутил, Девку за пизду схватил, Девка шутку приняла И всё ему дала.

(Там же)

Эта последняя «шуточка» — хватание женщины за половой орган — фигурирует и в «заветной» сказке «Батрак-Марфутка»: «На первую ночь положили Марфутку (переодетого парня. — В. 3.) спать с старшею поповною; стали они говорить меж собой про любовь, про баловство, и стала Марфутка поповну пощупывать, за пизду похватывать; шутили-шутили — до того дошутились, что Марфутка взлезла на поповну и запустила ей кляп по самые яйца» (Афанасьев 1997: 395). Ср. в этой связи народную присказку: «Шутка — шуткой, а полхуя в желудке» (Русский мат 1994: 208).

Кстати говоря, «щупанье» женского пола мужским — широко распространенный способ «веселения» и в настоящее время. Главными объектами «щупанья» обычно являются «запретные» места — грудь, ягодицы, а иногда и вульва. Это вызывает у женщин смех и визг, если они расположены к таким шуткам. «Щупанью» и «хватаниям» родственны или даже идентичны «тисканье» и «лапанье».

Обратим внимание, что все перечисленные выше «запретные» места современная сексология относит к эрогенным зонам — участкам тела, стимуляция которых вызывает половое возбуждение. Так что «щупанье» вполне можно расценивать как подобную стимуляцию.

Из приведенных выше примеров вырисовывается следующий вывод. Одни из самых древних шуток — сексуальные. В условиях отсутствия развитой речи их роль выполняли действия мужчин, стимулировавшие половое возбуждение женщин, а также повышение степени возбуждения самих мужчин. Если женщины от подобных шуток «ржали»-смеялись, это означало, что им становилось «весело» и что шутки «принимались». Конечной целью шуток был половой акт, а сами они являлись своего рода методом настройки на половую близость.

Позднее к сексуальным шуткам-действиям прибавились вербальные шутки — тоже сексуальные. Если первые «веселили» путем раздражения эрогенных зон, то вторые — будоража слух и воображение.

Итак, во взаимоотношениях полов наиболее типичной смеховой ситуацией оказывается та, когда мужчина-«весельчак» старается рассмешить женщину-«несмеяну». От того, насколько он сам находится в «веселом» состоянии, в немалой мере зависит судьба будущего смеха «несмеяны». А следовательно — и полового акта.

Существуют варианты. Например, женщине может быть «смёшно» почти сразу, но некоторое время она скрывает это от мужчины и, насколько возможно, сдерживает смех.

Л. В. Карасев в одной из своих работ о смехе использует выражение «смех согласия» и дает ему следующую характеристику:

Смех согласия — это тот самый смех, который Платонов назвал смехом «женихов и невест»: в нем слышится торжество обновляющейся и бездумно продолжающей себя жизни. Лучше всякой мифологии понятие о нем нам дают нескромные улыбки рубенсовских персонажей и феноменология ранней юности. Это смех майских вечеров и ночей, сохранивший свой древний эротический смысл до сегодняшних дней без всякой для себя потери. Он вечен так же, как вечна скрытая в нем тема будущего зачатия (Карасев 1996: 218).