Читать «О науке без звериной серьёзности» онлайн - страница 117

Может, я тоже наивный, как Фукуяма или какой-нибудь социалист-утопист. Но я верю, что когда-нибудь история из перечня битв и правителей превратится в хронику достижений

человеческого разума.

P.S.

Эта колонка вышла в «Коте Шрёдингера». И мне самому она кажется очень спорной.

Во-первых, многие могут возразить, что в нормальных учебниках истории и так есть разделы, посвящённые развитию науки и техники. Но это, как правило, просто перечисление имён, фамилий и дат, лишённое драматизма и сюжета. Так, факультативный довесок к основной

истории, который быстро проскакивают на уроках, переходя к более увлекательным сюжетам: кто кого сверг, кто кого завоевал. Во-вторых, сам я грешен. Смотрю кино со всякими смерто-

убийствами – от сериала «Спартак» до фантастики с космическими войнами. И исторические

книжки тоже читаю не без интереса. В своё оправдание могу сказать, что дело не только в

содержании, но и в художественном таланте автора. За несколько тысячелетий наша культура

научилась захватывающе описывать войны и восстания. А вот делать так, чтобы за синтезом

новой частицы зритель или читатель следил с замиранием сердца, мы пока не умеем. Надо

учиться!

140

Г. В. Тарасевич. «О науке без звериной серьёзности»

Войнофилия

О самом опасном половом извращении

В мире есть много извращённых форм любви: педофилия, некрофилия, зоофилия, копрофилия… Это все удел узкого круга людей с тонкими расстройствами – с такими рабо-

тают психиатры. Но есть вид странной любви, который порой становится массовым и даже

одобряемым на высшем уровне. Это любовь к войне.

Я сейчас говорю не о готовности защищать свою Родину от напавшего на неё врага и не

про стремление бороться с тиранией. Речь идёт о той любви к войне, которая становится важ-

нее Родины и свободы. И свобода, и судьба страны превращаются лишь в предлог для войны, которую любят как таковую.

Есть несколько категорий войнофилов. Одни предпочитают вступать в отношения с объ-

ектом своей страсти издалека. Навалившись мягкими животами на клавиатуру, они стро-

чат на разных языках: «Покажем этим пиндосам!», «Долбанём по Украине!». Или наоборот:

«Отстоим завоевания Майдана до последней капли крови!», «Отомстим за наших братьев!».

У них много пафоса и решительности, клавиатура едва выдерживает.

Им хорошо. Они не знают, как пахнет полуразложившийся труп солдата. Они никогда не

видели глаз матери, получившей письмо от сына, лежащего в госпитале. Они не представляют, как выносят из операционной ампутированные руки и ноги…

Есть и другие войнофилы. У них с твёрдостью живота все в порядке. Они уже получили

дозу военного наркотика. Кто-то побывал на баррикадах, кто-то успел послужить в горячих

точках. Мирная жизнь кажется им пресной. Им скучно, люди – не братья, а они – не герои.

Они не понимают, что им делать в этом мире. Вот война – это настоящая мужская работа. И

даже чья-то смерть кажется не чудовищной, а лишь добавляющей остроты чувств. Ведь рядом

со смертью легче ощущать себя живым…

В последние дни разговоров о войне стало так много, что я начал задумываться: а может, все наоборот и извращенцем являюсь как раз я и мне подобные? Может, это ненормально –