Читать «О бисере, бусах и прошлом времени. Воспоминания московского коллекционера» онлайн - страница 28

В дальнейшем сражение за более или менее приличный вид продолжалось вплоть до середины 1990-х годов, когда появилось огромное количество всякого китайского барахла в турецком вкусе, а достойные вещи оказались совершенно недоступными по цене. Что делать, борьбу пришлось продолжить в новых условиях.

Изложенное выше неизбежно приводит к выводу, что женская часть научных работников того времени ничем другим, кроме погони за модными тряпками, не занималась. Как ни странно, это было совсем не так: мы на самом деле были очень увлечены своей работой, чувствуя себя на передовом фронте современной науки. В связи с этим мне вспомнился забавный эпизод. Однажды мы ехали с мужем на работу и, стоя в автобусе, с жаром обсуждали проблемы рекомбинации на глубоких уровнях в арсениде галлия. Женщина, сидевшая рядом с нами, вскоре возмутилась и воскликнула: «Ну сколько можно разговаривать!» Я удивилась и спросила: «А что, мы очень громко говорим?» – «Да нет, – сказала она с досадой. – Но о чем!!!»

Очень хорошо помню и счастливый период моей жизни, когда я начала на старости лет (мне было больше сорока) осваивать основы программирования и составила собственную программу обработки результатов измерений эффекта Холла. К сожалению, эта сторона нашей жизни не имеет прямого отношения к заявленной теме моих записок. А единственным материальным сувениром того времени остались два осколка пластины монокристаллического кремния, хранящиеся в шкатулке на моем письменном столе.

1961 год

Этот год ознаменовался для меня рядом важных событий: я окончила Московский энергетический институт и вышла замуж за Володю Васильева, с которым мы учились в одной группе последние три года.

Володя родился в городе Аткарске Саратовской области, где до войны жили его родители, Семен Игнатьевич и Елена Николаевна (урожденная Молчанова) Васильевы. Отец был сразу мобилизован и зимой 1941 года принял участие в битве под Москвой. Там обморозил ноги, был комиссован и остался работать на военном складе в Москве. Был награжден медалью «За доблестный труд» и орденом Красной Звезды. Когда капитан Васильев обосновался в Москве, к нему переехала семья: жена и двое старших детей, а младший Вова был оставлен в деревне под Аткарском на попечении бабушки и дедушки. Он хорошо запомнил лица молодых солдат, проходивших по их деревне по дороге на фронт; самолеты, летящие на Сталинград; вкус маленьких красных яблок, которые бабушка изредка приносила с базара, – по тем временам это был изысканный деликатес. Такое яблоко нельзя было просто съесть, его надо было сначала размять, не снимая кожицы, а потом смаковать каждый кусочек.

В 1946 году родители забрали его в Москву. Ни о каком дошкольном образовании тогда и не слыхивали, поэтому Володя Васильев отправился в первый класс, зная два слога – «МА» и «ПА». Но несмотря на это учился он хорошо и после окончания школы поехал в Киев, чтобы поступить в военное училище. Там его забраковали по зрению, и он вернулся в Москву. Случайно проезжая мимо нашего МЭИ, он обратил внимание на импозантное здание главного корпуса, которое ему чрезвычайно понравилось, и решил поступить именно туда. Успешно сдал все шесть вступительных экзаменов и тем самым осуществил мечту родителей, которые были твердо намерены дать всем детям высшее образование. Кроме стремления к учебе им были на всю жизнь внушены незыблемые представления о порядочности, ответственности и чувстве долга. А отношения Семена Игнатьевича и Елены Николаевны служили наглядным примером того, как должна выглядеть образцовая семья: уютный гостеприимный дом, незлобивая, заботливая Елена Николаевна и суровый, довольно жесткий Семен Игнатьевич, который с неизменным обожанием смотрел на свою «хорошенькую». Надо сказать, что моя свекровь даже в пожилом возрасте вполне соответствовала этому определению.