Читать «Ночь непрощения» онлайн - страница 4

  - Ну, брат, заходи. Рад, очень рад… А мои все разбрелись - жена к соседке, дочка к подружке побежала. Сам знаешь, что за вечер сегодня. Эх, посвежело… Да ты проходи, замерз небось? Весь дрожишь.

  Эгон криво улыбнулся.

  - Да, промозгло.

  Они прошли через темную прихожую в уютно освещенный зал. В декоративном камине трепетал иллюзорный огонь - красно–оранжевый лоскуток, бьющийся в потоке воздуха. Эгону было неловко за влажные следы на полу, но разуваться он не стал, да и Йохана, судя по всему, мало беспокоил слегка подмоченный ламинат.

  - Ну, брат, давай по маленькой? Мне много нельзя - давление, но чуть–чуть для здоровья полезно.

  - Не надо, я не хочу, - замотал головой Эгон, но Йохан уже разливал по стопкам ароматный яблочный шнапс.

  - Так что, за встречу? Редко ты заходишь. Совсем меня забыл, брат, нехорошо. Да ты садись, - пригласил Йохан и сам опустился в кресло у стеклянного столика, лицом к поддельному камину. - Дешевка, конечно, но что–то в этом есть. Успокаивает.

  - А ты? - Эгон сел, неловко стиснул в ладони холодный стаканчик. - Не забыл? Я, собственно, зачем пришел… Вот, подарок тебе, - он никогда не отличался красноречием, а тут и вовсе словно язык обжег, и теперь тот, больной и вялый, ворочался во рту, и слова получались такие же вялые и больные.

  Йохан поставил стопку и посмотрел на него, как в детстве, по–особому, чуть склонив голову набок. Этот прозрачный взгляд, который Эгон много лет назад называл «рентгеновским», как будто говорил: «Ну? Продолжай… Да что ты можешь сказать? Я и так вижу тебя насквозь».

  - Вот, - повторил Эгон и, раскутав собаку, протянул ее брату.

  - Ну и ну! Да ты настоящий художник, - похвалил Йохан. - Как ты их такие делаешь? Живая, ей богу! Вот–вот проснется и залает. Открой секрет, а?

  Он ощупал подарок, скользя подушечками пальцев по гладкому дереву, как слепой или человек, который не верит своим глазам, и снова выжидательно склонил голову. «Ну?»

  - Я не могу тебя простить, - начал Эгон и сухим языком облизал пересохшие губы, точно наждаком по ним провел. - Я никогда тебе не прощу («ну, помоги мне, спящая собака!»), что ты был всегда самым лучшим… любимчиком в семье… а я - как бы пасынком, не родным. Нет, погоди, - сказал он быстро, заметив протестующий жест Йохана, - дай договорить. Не перебивай меня, это не принято. Тебя любили и тобой гордились, а я всем мешал. Я был ничем не хуже тебя, но тебя хвалили за успехи в школе, а мне только снисходительно кивали, тебе покупали лучшие вещи, а я донашивал за тобой, меня наказывали за любые провинности, а ты…

  - Конечно, не хуже. Разве может один человек быть хуже другого? Но, Эгон, ты заблуждаешься. Я понимаю тебя. Детские обиды, они иногда самые крепкие, но ты неправильно смотришь на вещи. Мама любила нас обоих, а отец… ну, отцы всегда гордятся старшими сыновьями. Наверное, это неправильно, но…