Читать «Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки»» онлайн - страница 174

«Государства действуют как в международном политическом, так и в международном экономическом окружении, и первое, безусловно, доминирует над вторым, как только они вступают в конфликт. Выживание в анархической системе мира является величайшей целью, которую может иметь государство».

На фоне политической риторики и демонстрации сторонами своих военных возможностей многие видные ученые-международники заговорили о наступлении периода новой холодной войны. Несмотря на то что сейчас мы не можем увидеть таких классических ее признаков, как непримиримые идеологические противоречия, враждебные коалиции государств или правила и нормы поведения противоборствующих сторон. Ни Россия, ни США не представляют экзистенциального вызова друг другу самим фактом своего существования. Американские компании работают в России и наоборот, а студенты из России, США и других стран Запада в большом количестве обучаются и проходят стажировку на «территории противника».

Вместе с тем нельзя забывать и то, что в 1914 году степень экономических и культурных связей между державами оси (Германия, Австро-Венгрия) и Антанты (Великобритания, Россия, Франция) была не меньшей, а может, и большей за счет родства правящих домов, нежели сейчас. Тем не менее масштабы и глубина конфронтации тогда оказались настолько велики, что привели к одной из самых кровопролитных в истории войн. Проводя аналогии между современностью и периодом перед Первой мировой войной, можно согласиться с тезисом Сергея Караганова о том, что и тогда, и после 1945 года миром и войной правила скорее политика, чем идеология:

«В холодной войне (классической, образца 1948–1991 годов. – Т. Б.), которая выглядела идейным противостоянием, геополитики было на самом деле больше, чем идеологии».

А стало быть, сущность мировой политики не меняется и борьба держав за увеличение собственного могущества есть процесс непрерывный. А идеологическое противостояние и блоковая система 1948–1991 годов были скорее инструментами искусственного сдерживания агрессивных устремлений государств. После их исчезновения мир начал возвращаться к более «нормальному» для себя состоянию не ограниченной правилами и нормами конкуренции.

В этом смысле применение Россией силы против Грузии означало то, что развернувшееся в последнее десятилетие соревнование держав в деле наращивания своих возможностей достигло в одном из регионов своей высшей точки – вооруженного противостояния. Реальная многополярность, воцарившаяся в международных отношениях на рубеже веков, не могла привести к другим результатам. Определяющей характеристикой мира первой четверти XXI века является глобальный беспорядок или анархия, с разной степенью интенсивности сталкивающая «бильярдные шары» национальных интересов. Стоит ли удивляться тому, что на определенном этапе такие столкновения начали высекать искры?