Читать «Новый Мир ( № 7 2010)» онлайн - страница 2

отец гордился молодцом

но тяготился сын отцом

безукоризненным отцом

и сын рассорился с отцом

и не было другого

 

 

вера приглашает знание

 

знание

настигает

раздвигает

свои горизонты

вера

уступает

всегда отступает

за горизонты

 

 

 

*     *

  *

всей редколлегией ушли

ушли писать газету

писать газету в парк

в осенний парк в стволы

в стволы и ямы неба

параллелограммы света

телеграммы ушли

ушли в осенний лес

в осенний сад в себя

в себя сквозняк и прель

сквозняк и прель в газету

в газету ушли

ушли ушли

ушли всей редколлегией

 

 

 

*     *

  *

Ольге Шрамко

птица дворник и трамвай

жили были

до краёв наливай

звёздной пыли

чтоб не убыли в золу

эти лица

целовались на углу

дворник трамвай и птица

 

 

 

 

 

дада на открытие станции

“Сретенский бульвар”

карет в россии больше чем карет

поэт в карете больше чем поэт

россию мне россию

 

 

 

*     *

  *

Елене Фроловой

из какого-то крахмала

неземная красота

из другого материала

эта нервная черта

из какого-то металла

эта ступа бытия

из другого материала

исступлённая Твоя

 

*     *

  *

свет мой

я твоя пыль

танцующая

Подземное море

Галина Мария Семеновна родилась в Калинине. Закончила Одесский государственный университет, кандидат биологических наук. С 1995 года – профессиональный литератор, автор нескольких книг стихов и прозы. Лауреат поэтических премий «Anthologia» и «Московский счет». Живет в Москве.

 

 

Артемий Михайлович обнаружил себя в совершенно незнакомом месте.

Ничего странного в этом на первый взгляд не было, поскольку он уснул в дороге, но, во-первых, трамвай не машина и даже не автобус, и сойти с маршрута он в принципе не способен. Во-вторых, Артемий Михайлович ездил этим маршрутом уже лет двадцать. Он видел, как город постепенно менялся, рушились старые дома и поднимались новые, тополиные ветки укорачивались до безобразных обрубков, потом выбрасывали стремительные пучки зелени, которая вскоре становилась жестяной, сворачивалась в трубку, бурела и опадала, желтые листья ложились на синий асфальт, а легкая Шуховская башня то чернела в светлом небе, то, напротив, желтела, подсвеченная, в темном. Магазинчик сладостей при знаменитой кондитерской фабрике как работал с незапамятных времен, так и продолжал работать и по сию пору, а вот магазин “Молоко” на углу переименовали в “Мини-маркет”, а потом и вовсе в “Интим”, потом часть лампочек в слове “Интим” выгорела, а позже пропала и сама вывеска, и дверь заросла досками крест-накрест.

Все меньше по вечерам оставалось освещенных окон, вместо занавесок и фикусов в окнах виднелись навесные потолки и точечные светильники, потом светильники как по команде гасли, и бывало так, что трамвай, погромыхивая, тащился несколько минут мимо совершенно темных громадин, в которых не светилось ни одного окна. И все реже удавалось Артемию Михайловичу играть по дороге в обычную свою игру, пытаясь представить себя кем-то из жителей в освещенных окнах. Люди, мелькающие иногда в узкой щели между занавесками, кажутся яркими и красивыми, а значит, жизнь у них должна быть такой же яркой и красивой. Артемий Михайлович, впрочем, не признался бы в своих смешных мечтах и очень удивился бы, если бы узнал, что так развлекают себя все, кто старается в трамвае сесть поближе к окну, а не поближе к проходу.